Гремучая смесь

«И зачем мне эта работа? – задавалась она вопросом и не находила ответа. – Я понимаю, что ради куска хлеба. И всего лишь. А что она мне даст по большому счету? Связи? Карьерный рост? Или я смогу накопить какую-то сумму денег, чтобы уехать и снять квартиру? Ой, да не смешите! Не с моим мужем. Это тупик. Но всему происходящему должно быть объяснение. Я не понимаю, как Григорий может пить с этими невежественными людьми. Мне порой кажется, что он чувствует себя здесь, как свой. Такое ощущение, что он и рад тому, что не моется, ругается матом, спит, не снимая обуви и одежды…»

Анне было тяжело находиться рядом с Григорием и наблюдать, как алкоголь с каждым днем выжигает в нем все, что она так любила. Как он ей ненавистен теперешний! Но вместе с тем, каждое утро она просыпается в страхе не увидеть его рядом. Она не знает, ждать ли ей его, прощать, верить. И хочет ли он ее прощения.

«Живем, словно чужие люди. Это так странно, быть вместе и вдруг потерять друг друга. Что нужно сделать, чтобы вернуть наши отношения? Мне больно видеть то, что вижу, и я закрываю глаза. Я все время закрываю глаза, и получается, что я не живу, а сплю. Но жизнь моя не похожа на прекрасный сон. Это сплошной кошмар».

Анна всегда верила в мечту. Даже в самые трудные минуты верила, что все можно изменить к лучшему. Ведь мир вокруг людей намного лучше, чем кажется. Зло – это результат слабости того, кто его совершает, и понесшие наказание за совершенное зло лишь закаляются для совершения нового зла. Нужно делать что-то хорошее с верой и осознанием того, что эти дела принесут пользу, пусть даже малую крупицу. Надо бороться. Недостаточно возносить молитвы к Богу и переходить дорогу на зеленый свет. Важно перестать быть равнодушным к тому, что происходит вокруг.

Несмотря на понимание этого, она и сама в какой-то мере тоже стала равнодушной и поддалась течению. А оно несло ее и больно било о камни. И все же она почему-то верила, что рано или поздно течение прибьет ее к нужному берегу.

Анна не ожидала увидеть мужа в комнате.

– Где была, потаскуха? – заорал он, как только жена перешагнула порог. Хорошо устроилась? Думаешь, я ничего не вижу? – расхаживая по комнате из угла в угол, рычал он. – Крысы первыми бегут с тонущего корабля! Что, крыса, хорошо он тебя дрючит? Пока ты там… я, между прочим, сутками в дерьме копаюсь!

– Что за бред ты несешь? Ты снова пьян? – только и смогла выдавить из себя оторопевшая Анна.

– Молчи! – крикнул Григорий и схватил жену за волосы. – Что морщишься! Больно? Или я дурно пахну? Брезгуешь? Он лучше пахнет? Эх ты… сука!

– Гришенька, у меня никого кроме тебя никогда не было и нет. Я же ради тебя готова на край света ехать!

– А кто тебя просил? Висишь на шее, как гиря. Кому ты вообще нужна? Ни рыба ни мясо, – он сплюнул на пол и отпустил ее волосы.

Слезы ручьем хлынули из ее глаз. Это было самое страшное, что она могла услышать.

– Значит, я обуза?!

Он постоял, глядя на нее безжалостными, налитыми кровью глазами, потом хлопнул дверью и снова ушел. Женщина опустилась на топчан.

«Ну почему все меня унижают, почему говорят гадости даже самые близкие? Почему думают, что я выдержу? Или они ждут, когда сломаюсь?»

Ей все чаще стало казаться, что она голая. Одежды, сшитые из иллюзий, износились. Она закрывала глаза руками, боясь собственной наготы, но продолжала мечтать, не чувствуя земли под ногами. Душу терзали дурные предчувствия, и все же она продолжала верить, что Бог ее любит. И только поэтому набирается смелости просить у него спасения, надеясь, что дальше сможет идти сама. Любимых у нее почти не осталось.

Анна проснулась с больной головой. Воспоминание о вчерашнем разговоре с мужем рвало ее сердце на части. Чувствуя, что работать не сможет, отпросилась у Петра, сославшись на плохое здоровье, и вернулась в домик. Только прилегла, как вошел Григорий. Она в страхе съежилась под одеялом. Но неожиданно он присел на корточки, взял ее за руку и сказал, что ревность помутила ему разум и что он вчера погорячился. Сказал, что по-прежнему любит, и попросил быть вечером нарядной, так как пригласил членов бригады на новоселье. Потом поцеловал и ушел. Анна чувствовала себя девушкой, приглашенной на первое свидание. Откуда и силы взялись! Она прибралась в комнате, тщательно вымыла голову и остатками губной помады и туши сделала макияж.

Узкие щели – ворота большого зла

«Это же надо! Аньку посадил бумажки перекладывать, а мне мусор перебирать? Бригада, как на подбор, сплошные ублюдки, местные авторитеты. Впрочем, любую ситуацию можно использовать с выгодой для себя. Вот жена моя говорит, что ради меня все бросила. А я ненавижу ее морализм. А за то, что настучала про казино – убил бы. Знала она или нет, что я там деньги потерял, меня не волнует. Точно убью. И убью дважды. Но сам этого делать не стану. Решу задачу руками местных отморозков. Зачем самому пачкаться?» – обрадовался неожиданно найденному решению Григорий и обратился к «быкам», чтобы завязать разговор:

– Ребята, а в картишки у вас играют?