Грешная вдова

— О, мистер Квин, это просто чудесно! Вы думаете, она решится?

— Конечно, решится, — небрежно ответил мистер Квин. — Вся болтовня о толпофобии — сплошной вздор! Ерунда! Где она?

— Она и смеется, и плачет — о, она просто прелестна! Погодите, когда увидите ее! Это самое невероятное чудо из всех, когда-либо происходивших с ней! Я надеюсь, ничего не…

— Ладно, ладно, — ворчливо оборвал ее Эллери. — Хватит болтать, милая! Дайте-ка мне самому взглянуть на эту прелесть!

Тем не менее, к двери Полы он приблизился с замирающим сердцем. Что с ним происходит? Вся эта суета и нервотрепка из-за такой мелочи, как посещение ночного клуба?

Он постучался, и озабоченная секретарша испарилась, а мелодичный голос Полы робко произнес из-за двери:

— Входите… входите, пожалуйста!

Мистер Квин поправил свой черный галстук, откашлялся и вошел.

Пола стояла, высокая и напрягшаяся, на фоне закрытой стеклянной двери в противоположной стене, молча глядя на него. Руки ее в браслетах и красных перчатках до локтей были прижаты к груди. На ней была надета, переливаясь и сверкая в тех местах, на которые падал свет — ткань или чистое золото? Длинная накидка из белого пушистого меха была схвачена у подбородка великолепной марказитовой[68] брошью. Прическа напоминала придворного пажа елизаветинской эпохи. Одним словом — совершенство с головы до ног!

— Святые угодники! — пробормотал Эллери.

Она стояла бледная, с побелевшими губами.

— Как я… как я выгляжу?

— Вы выглядите, — благоговейно произнес мистер Квин, — как один из ангелов. Вы выглядите, — сказал мистер Квин, — как популярное представление о Клеопатре, хотя у Клеопатры был горбатый нос и вероятно темная кожа, а ваши нос и кожа… Вы выглядите, — сказал мистер Квин, — как одно их тех божественных созданий с Альдебарана или откуда-то там еще, которых любил описывать Герберт Дж.Уэллс[69]. Вы выглядите отлично!

— Не говорите глупостей! — слегка сердито сказала Пола. — Я имею в виду одежду.

— Одежду? Одежду! Кстати, мне помнится, вы сказали, что у вас нет никаких вечерних туалетов. Лгунья!

— Не было и нет, поэтому я и спрашиваю, — возразила она. — Мне пришлось одолжить накидку у Бесс, платье у Лилиан, а туфли у соседки через несколько домов отсюда, у которой такой же размер обуви, как у меня. Я чувствую себя настоящей коммунисткой! Правда, Эллери, вы уверены, что так сойдет?

Эллери решительным шагом пересек комнату. Пола съежилась, прижавшись к стеклянной двери.

— Эллери… Что вы собираетесь…

— Позвольте предложить самой прелестной даме из всех известных мне, — с пылкой галантностью произнес мистер Квин, — вот это!

И он протянул ей небольшую целлофановую коробку, в которой лежал очаровательный букет из белых камелий.

— Ах! — воскликнула Пола и добавила мягче: — Как это любезно! — Внезапно напряжение оставило ее; она стала естественнее, раскованнее и непосредственнее, когда быстрыми ловкими движениями приколола букет к своему корсажу.

А мистер Квин, проведя языком по пересохшим губам, сказал:

— Пола…

— Да?

— Пола… — снова сказал мистер Квин.

— Да? — нахмурившись, взглянула она на него.

— Пола, вы позволите… Можно мне… А, черт возьми, единственный способ сделать это — просто взять и сделать!

Он схватил ее и прижал к своей накрахмаленной сорочке так тесно, как только позволила сорочка, и неуклюже поцеловал ее в губы.

Пола неподвижно лежала в его объятиях, закрыв глаза и учащенно дыша. Затем, не открывая глаз, она проговорила:

— Поцелуйте меня еще…

Спустя некоторое время мистер Квин хрипло пробормотал:

— Я подумал… давайте никуда не пойдем, а скажем, будто мы ушли. Давайте… ну, останемся здесь!

— Да, — прошептала она. — О, да!

Но у Эллери дута была из стали. Он твердо отбросил прочь искушение:

— Нет, мы уйдем отсюда! В этом весь смысл вашего лечения!

— О, я не могу! Я хочу сказать… мне кажется, я не смогу…

Мистер Квин взял ее за руку и провел через всю комнату к запертой двери.

— Откройте дверь, — сказал он.

— Но я… я сейчас в таком беспорядке!

— Вы прекрасны. Откройте дверь!

— Вы и вправду этого хотите?.. Открыть ее?

— Откройте ее сами! Собственными руками!

Два испуганных чертенка выглянули из ее широко раскрытых печальных глаз. Пола судорожно глотнула, словно маленькая девочка, и ее рука в алой перчатке нерешительно протянулась к дверной ручке. Она в отчаянии посмотрела на Эллери.

— Откройте ее, дорогая, — тихо сказал мистер Квин.

Пальцы ее медленно повернули дверную ручку до упора. Затем торопливо, словно маленькая Лулу, решившаяся проглотить свою порцию рыбьего жира, Пола зажмурилась и распахнула дверь.

И все еще не раскрывая глаз, она на ощупь шагнула через порог в открытый мир.

 Эллери Квин

Человек кусает собаку

Каждый, кто наблюдал тигриную походку, закушенную губу, нахмуренные брови и черную меланхолию, характеризующие поведение мистера Эллери Квина, знаменитого сыщика, в те ранние октябрьские дни в Голливуде, с почтением сказал бы, что интеллект великого человека снова занят титанической борьбой с силами зла.

— Пола, — заявил мистер Квин Поле Пэрис, — я схожу с ума.