Грешники и праведники

— Если бы я сразу начал пресмыкаться, он бы заподозрил неладное. — Ребус метнул взгляд в её сторону. — Прохожие могут ошибочно прочесть в твоих глазах завистливое восхищение.

— Могут, — подтвердила Кларк, продолжая смотреть на него широко раскрытыми глазами.

В диспетчерской просмотрели все данные, полученные в ночь аварии из западной части города, но не нашли ничего, кроме звонка того самого водителя, который сообщил об аварии. Ребус тем не менее запросил подробности и всё записал в блокнот. Он вспомнил, что звонившая ехала домой по окончании смены в ливингстонском супермаркете. Он набрал её мобильник — она оказалась на работе. Спросила, как дела у Джессики Трейнор.

— Поправляется, — сказал ей Ребус. — У меня к вам несколько уточняющих вопросов. Когда вы остановили машину, вы никого и ничего больше не заметили поблизости?

— Не заметила.

— Никаких указаний на то, что во время аварии она могла быть не одна?

— А что, разве там был кто-то ещё?

— Мы пытаемся восстановить картину происшествия, миссис Мьюир.

— Она была на водительском сиденье.

— И дверца была открыта?

— Вроде бы.

— А сапожок?

— Я понятия не имею. Я думаю, от удара он мог…

— Вы не помните, он был застёгнут или нет?

— Не помню. — Она помолчала и спросила, важно ли это.

— Не очень, — заверил её Ребус. — И никаких других машин вы не видели? Никаких габаритных огней на дороге?

— Никаких.

— Я понимаю, что спрашиваю у вас слишком много, но, может быть, вы по пути заметили какие-нибудь встречные машины?

— Я думала о предстоящем ужине. И радио в машине, наверно, было включено.

— Значит, вы ничего не помните?

— Нет.

Ребус поблагодарил её и повесил трубку. Он подумал, что она обратила бы внимание, если бы какой-нибудь рейсер с рёвом промчался мимо. Он встал из-за своего стола и подошёл к Кристин Эссон.

— Что у тебя есть для меня? — спросил он.

Она показала на принтер.

— Вы же из старой гвардии — я решила, что вам привычнее на бумаге.

— А что, папирус у нас уже кончился? — Он взял пачку листов с принтера.

— Там было и ещё, — добавила она. — Но всё повторы и перепевы.

— Ну, для начала пойдёт, — сказал Ребус, возвращаясь к своему столу и ставя стул так, чтобы можно было вытянуть ноги. Затем принялся читать интернет-версию жизни Оуэна Трейнора. Пятьдесят два года. Семнадцать лет состоял в браке с Жозефиной Грей. Болезненный (и дорогой) развод. Лет в двадцать пять Трейнор был объявлен банкротом, но через десять лет он снова на коне. Родился в Кройдоне[12] — одному интервьюеру он сказал, что учился в «университете кулачного боя». По наблюдению беседовавших с ним журналистов настроение у него быстро меняется, когда поднимают темы, которых он касаться не хочет. Один из интервьюеров даже сообщил, что Трейнор пригрозил свесить его за ноги из окна, правда, говорилось это в шутливом тоне. Но шутки кончились, когда разгневанный инвестор, потерявший деньги, начал поднимать шум: скандалиста избили у дверей собственного дома, и он оказался в реанимации. Искать правды в суде он не стал. Имелись и другие примеры вспыльчивости. Трейнор не умел совладать со своим буйным нравом. Его изгнали по меньшей мере с одного ипподрома и одного пятизвёздочного отеля в Лондоне.

Тот ещё типчик, этот мистер Оуэн Трейнор.

Ребус набрал номер больницы и спросил о состоянии Джессики Трейнор.

— Её выписали, — ответили ему.

— Уже?

— Ей предстоит несколько сеансов физиотерапии и ещё…

— Но она может ходить по лестнице? — спросил Ребус, думая о двух крутых лестничных пролётах на Грейт-Кинг-стрит.

— Отец на несколько дней снял ей номер в отеле.

В соседнем с ним номере, решил Ребус. Он поблагодарил медсестру и снова принялся изучать записи. Он понял, что дело начинает исчезать, словно его погрузили на трейлер и повезли на разборку. Он оглядел кабинет. Пейдж ушёл на какое-то заседание и забрал с собой Кларк. Ронни Огилви готовился давать свидетельские показания в суде. Кристин Эссон изучала отчёты. И об этом он тосковал во время своей отставки? Он забыл о томительных паузах, о часах за бумажной работой, о безделье. Он подумал о Чарли Уоттсе, барабанщике, — как это он говорил о своей жизни с «Роллинг Стоунз»?.. Пятьдесят лет в ансамбле. Десять за ударными, а остальные сорок в ожидании чего-нибудь. Отсюда плавно переходим к Пегги Ли: «Неужели это всё?»[13]

«Чушь свинячья», — пробормотал себе под нос Ребус, поднимаясь на ноги. Вероятно, прошло уже достаточно времени. Он похлопал себя по карманам — на месте ли сигареты, спички, телефон.

— Наработались? — поддразнила его Эссон.

— Я отлучусь на несколько минут.

— Так долго выступали в роли босса, что никак не отвыкнуть?

— Я не против сыграть роль, — сказал ей Ребус, направляясь к двери. — Скажу больше: я как раз иду на прослушивание…

Небольшая парковка представляла собой дворик внутри здания полиции. Как курилкой ею пользовался практически один Ребус. Он позвонил в полицейское управление и попросил соединить его с Профессиональными стандартами, или как уж там они решили называть свою контору на этой неделе. Его соединили, и он прослушал с полдюжины гудков, прежде чем ему ответили.