Грешники и праведники

— Насколько мне известно, нет. Но с Билли Сондерсом кое-какой прогресс есть.

— Да?

Они оба делали вид, что разглядывают двери в часовню и толпящихся у них людей.

— Обнаружилось орудие убийства.

— Это я слышал.

— Не исключено, что это тот самый браунинг, который лежал в столе у Жиртреста.

— Это будет нелегко доказать.

— Тем не менее, возможно, тебя снова вызовут на допрос.

— Только этого мне не хватало, — пробормотал Гилмур.

— Дело в том, Стефан, что этот пистолет исчез как раз в то время, когда тебя выперли.

— Я ушёл в отставку по собственному желанию, — поправил Гилмур. — И в результате лишился хорошей пенсии.

— Если бы ты не уволился, на нас наехали бы «Жалобы».

— И много чего смогли бы нарыть. Не забывай об этом, Джон.

— Как я могу забыть?

Гилмур уставился на Ребуса:

— Скажи мне честно — ты и правда думаешь, кто-то из нас убил Сондерса?

— А почему нет? В те времена мы могли практически всё… Да разве что-то изменилось? — Ребус выдержал взгляд Гилмура. — Мы были плохими копами, Стефан. Вот в чём дело. А из всех нас ты, как я думаю, рисковал больше других.

— Может быть, но я его не убивал. А если бы я тебе сказал, что пистолет забрал Фрейзер Спенс?

— Я бы ответил, что ты лжёшь. Единственный из святых, кто вне подозрений, — Фрейзер.

— Вряд ли Доду Блантайру удалось бы добраться до канала на своих двоих.

— Тогда остаются я, ты и Жиртрест. И я знаю, что я этого не делал.

— А если это сделал не кто-то из нас? Сондерс отсидел срок — с кем он только не якшался за решёткой. На него кто угодно мог иметь зуб. Ты предполагаешь, что это тот же пистолет, но я не слышу никаких доказательств.

— Ты не пытался его подкупить, когда звонил ему?

— Я считал, что из этого ничего не получится. Он взял бы деньги, а потом потребовал бы ещё.

— Иными словами, ты никогда бы от него не избавился?

— Вот именно.

— Такое признание работает против тебя. — Ребус помолчал. — Что у него на тебя было, Стефан? Что он мог рассказать Макари и её команде? Я просматривал журнал КПЗ — там отсутствует половина страницы, в записях за неделю до того, как Сондерс убил Мерчанта. Это навело меня на мысль: может быть, Сондерс знал что-то? Он приходит к тебе и предлагает сделку: он забудет всё, что знает, если его отмажут после следующего ареста. Ты же не мог предполагать, что он собирается отправить кого-то на тот свет, а потому согласился.

— Катафалк едет, — сказал Гилмур, кивая в направлении ворот.

Медленно ползущая процессия автомобилей, двигатели работают почти бесшумно. Гроб утопает в цветах, только кое-где блеснёт медная ручка, проглянет кусочек светлого полированного дерева. В следующей машине вдова министра юстиции с сыном.

Из часовни появились премьер и его заместитель, встали по сторонам двери, склонив головы и сложив руки, словно в молитве.

— Нечего ответить, Стефан? — прошептал Ребус в ухо соседу.

Гилмур выставил вперёд челюсть, глядя на остановившийся катафалк.

Премьер-министр выразил соболезнования вдове, приложился к её щеке. На ней было чёрное платье и солнцезащитные очки, закрывавшие чуть ли не пол-лица.

— Только одно: ты ошибаешься, Джон. У меня такое чувство, будто ты решил, что больше не принадлежишь к святым.

— Позволь, я тебе скажу кое-что, Стефан. Я говорил с Жиртрестом, и он тоже похищение пистолета свалил на Фрейзера. Мне кажется, вы готовы любого смешать с дерьмом, лишь бы спасти свою шкуру.

— Может быть, ты думаешь, что ты невинная овечка? Ошибаешься, — ответил Гилмур. — Ты прекрасно знал про пистолет, почему же не доложил об этом начальству? А комнату «В» для допросов помнишь? Я как-то раз туда заглянул — и что же? Ты схватил подозреваемого за горло и чуть не придушил. Имя его я подзабыл, но если нужно будет, то вспомню. А наркотики, что мы подбросили бармену, — он чем-то нам не понравился? А проститутки, которых мы выпускали, продержав часок в камере, пока не заплатят нам по несколько фунтов или не дадут обещание обслужить по знакомству? А обеды в ресторане, за которые нам почему-то не выставляли счёт? Пара сотен сигарет здесь, ящик виски там… Да мало ли чего мы можем рассказать, а? — Гилмур сверлил глазами Ребуса. — Я взял вину на себя, — продолжал он. — За всех нас. Вспомни об этом, когда будешь подносить открывашку к банке с надписью «Черви».