Грешники и праведники

— Что — срочная поставка? — предположил Ребус. — Или просто запасы пора было пополнить?

— Он должен был меня дождаться. Я ему сказал, что вернусь через пять минут, ну, может, через десять. Дал ему двадцатку авансом. Но когда я вернулся, его как ветром сдуло.

— Он был в курсе твоих дел?

— Нет.

— Прежде ты его услугами пользовался?

— Не помню такого.

— И ничего странного в нём ты не заметил?

— Я большую часть пути слал эсэмэски.

— Когда ты дал ему деньги и сказал подождать…

— Он только кивнул. — Дино помолчал. — Может, это было странновато. В смысле, он совсем ничего не сказал — как видно, думал о своём. Сидел, уставясь в лобовое стекло, и бровью не повёл, когда я ему кинул двадцатку на пассажирское сиденье. — Он посмотрел на Ребуса. — Но только не рассчитывайте, что я ещё кому-то всё это буду рассказывать.

— Там посмотрим.

— Я буду всё отрицать. Так что ваше слово против моего.

— Интересно, кому скорее поверит твой босс, Дино? Возможно, тебе безопаснее иметь дело с полицией.

Ребус перешёл на другую сторону улицы и сел в машину. Повернул ключ в замке зажигания и помахал на прощание вышибале.

Дино провожал машину взглядом до самого перекрёстка. И даже когда она исчезла из вида, продолжал смотреть в ту сторону, словно опасался, что из-за угла неожиданно появится что-то такое, что бесповоротно и окончательно изменит его жизнь. Потом послышался приближающийся рёв двигателя — возвращалась машина с покупателями, любителями хип-хопа. Он вошёл в «Гимлет», понимая, что паб для него отныне убежище временное и ненадёжное.

— Любой другой на моём месте подумал бы, что ты не ведёшь светского образа жизни, — сказал Ребус. Он издалека узнал «астру» Кларк, припаркованную у его дома.

Она вышла из машины, устало улыбаясь.

— По твоему виду тоже не скажешь, что ты возвращаешься со светского приёма, — ответила она.

— Закон никогда не спит, Шивон. Но ради тебя я готов сделать исключение. Что, достала работа?

— Я не люблю хаос.

— Вот хаос-то как раз и воцаряется, когда босс недосыпает. — Ребус рылся в кармане в поисках ключа. — Поднимешься ко мне?

— А ты сделаешь мне чашку крепкого чая?

Ребус зацокал языком.

— Для вас, юная леди, только тёплое молочко. А после отвезу вас домой, если вы настолько устали, что не можете сесть за руль…

В квартире было прохладно, и Ребус включил радиатор в гостиной, поставил телефон на зарядку и пошёл готовить чай. Кларк зашла на кухню и открыла холодильник.

— Есть хочешь? — спросил он.

— Кажется, у меня аппетит пропал. — Она закрыла холодильник, не увидев там ничего, кроме засохшего сыра и посеревших сосисок.

— Можно заказать что-нибудь.

Но она ничего не хотела. Безучастно посмотрев, как он извлекает мешочки с чаем из кружек, Шивон вернулась в гостиную, села, положила голову на спинку дивана и закрыла глаза.

— Ляг, если хочешь, — сказал Ребус, устраиваясь в кресле. — И расскажи мне о своих проблемах.

— Как у психотерапевта? — Она улыбнулась, не открывая глаз. — Я тебе расскажу о своих, если ты расскажешь мне о своих.

— Разве я похож на человека с проблемами?

Она повернула голову и посмотрела на него.

— Откровенно говоря, похож… Поэтому давай начнём с пистолета. Ты что-то о нём знаешь, с честным скаутским или без. Так что выкладывай.

Ребус посмотрел на неё поверх кружки.

— Похожий пистолет и в самом деле был, — признался он. — Но это ещё не делает его тем самым пистолетом.

— Изъят у армейского ветерана? И что потом? Оставался в Саммерхолле и любой мог им воспользоваться при надобности?

— Что касается святых, то они хотели выручить из беды солдата, который честно служил своей стране, — решили, что ему не место за решёткой.

— Они не имели права брать на себя такие решения, Джон.

— Я знаю.

— Ты с кем говорил? С Патерсоном? — (Ребус кивнул.) — И что он сказал?

— Пистолет лежал в ящике его стола. А в тот день, когда нас расформировали, пистолета там не оказалось.

— Доступ к нему имело очень ограниченное число людей, — заметила Кларк.

— Мы уверены, что это тот самый пистолет? — Он увидел, каким взглядом она его смерила. — Ладно, шансы неплохие, но не более того.

— Кто бы ни застрелил Сондерса, на его коже и одежде должны остаться следы пороха.

— И если этот кто-то из бывших полицейских, то они знают о таких вещах и приняли меры предосторожности. — Он поднял правую руку, поиграл пальцами. — Не желаешь нюхнуть на предмет пороховых газов, инспектор?

— Не валяй дурака. — Она взяла кружку и отхлебнула немного чая. — Значит, ты позвонил Патерсону и предупредил его?

— Я его не предупреждал…

— Такой вывод может быть сделан теми, кто не знает тебя так, как знаю я. Но я расследую дело об убийстве, Джон, и очень не хочу, чтобы ты ставил мне палки в колёса.

— Ясно.

— Ты ведь служил в армии? У тебя когда-нибудь был браунинг?

— Тринадцать патронов в магазине, и никогда не знаешь, в какой момент эта штука выстрелит и продырявит тебе бедро или голень.

— Это почему?

— Потому что защёлка предохранителя там чертовски ненадёжная. Патроны в магазине никто не оставлял.