Гретель и тьма

– Ну же, Лили, поешьте хоть чуть-чуть. – Не хотел он повторять историю, кормя ее, но, поскольку девушка продолжила смотреть в стену, подумал, что ничего другого не остается. Она уже наверняка проголодалась. Йозеф помешал суп и набрал немного в ложку, старательно избегая застывшего жира. – Откройте рот, Лили. – Рот был красив, губы прекрасной формы, пухлые, многообещающие, и Йозеф почти представил, как ими утолить свой собственный голод. Сердце у него ёкнуло. Ложка резко дрогнула, жидкость вылилась из нее почти вся. – Немедленно откройте рот, Лили, – сказал он настойчивее, чем хотел. – Вам нужно есть.

Получился приказ. И быть может, так и надо было, ибо Лили тут же подчинилась. Это и встревожило, и обрадовало Йозефа. Кормя ее, он едва мог смотреть, как прижимается к ее нижней губе неглубокая ложка. Время от времени появлялся розовый кончик языка и слизывал поблескивавшие остатки супа.

Лили дважды попыталась отвернуть голову, но настырная ложка не отставала. Йозеф прекратил кормление, лишь заметив, что Лили держит суп во рту, но не глотает.

– Хорошо. – Он исподтишка провел пальцем за отсыревшим воротником. – Теперь отдохните, Лили. Позже еще поговорим.

За дверью Гудрун смерила его суровым взглядом.

– Лучше б я с ней разобралась. Начнете потакать ее глупостям, и конца им не будет.

– Бедному дитя скоро полегчает.

– Ох, горбатого могила исправит, – отозвалась Гудрун, унося поднос.

Йозеф поморщился. Неужели он ведет себя настолько очевидно? Затем ему подумалось, что при Матильде Гудрун никогда бы не посмела разговаривать с ним так неуважительно.

– Пришлите ко мне Беньямина. – Он не стал добавлять любезности, чтобы смягчить приказ до просьбы. Равновесия это все равно не восстановит. – И приготовьте что-нибудь поплотнее девушке на вечер. Холодное мясо, фрукты, сыр – чтобы она могла брать руками. – Повторять кормление он был не в силах.

– А вы еще пойдете с ней разговаривать? – От взгляда Йозефа Гудрун побагровела, но глаз не отвела. – Если да, я с вами.

– Отправьте ко мне Беньямина, – повторил он, не ответив.

Юноша был явно недалеко. Йозеф едва успел устроиться, как услышал тяжкий топот рабочих сапог по коридору, ведшему из кухни. И вот их, сапог этих, хоть свежевымытых, хоть каких, Матильда тоже не потерпела бы. Он открыл дверь прежде, чем Беньямин успел забыть постучать.

– Что-нибудь обнаружил, Беньямин? Какие-нибудь пересуды о пропавшей девушке?

Беньямин покачал головой.

– Ничего. Ну, не считая судомойки Гроссманнов. Она сбежала десять дней назад. Их кухарка сказала, что она заскучала по дому и отправилась на ферму к отцу. Но то не Лили. – Он уставился в свои ладони. – Хедда гораздо старше и страшна как смертный грех, а зад у нее, как трамвай. А больше ничего. Еще пару уличных девок нашли мертвыми в Шпиттельберге.

– Ты все равно не отступайся, – сказал Йозеф, коротко поразмыслив. – Кто-то что-то должен знать. Она же не с неба упала. По тем же причинам, что мы с тобой обсуждали, я не желаю посвящать во все это посторонних – если это не совершенно необходимо. – Он тщательно разложил на столе ручки. – А пока Лили не сказала о своей семейной истории ничего вразумительного.

– Такую девушку, как Лили, надо думать, точно пойдут искать.

– Сдается мне, она не из Вены. – Йозеф проиграл в голове ее короткий ответ. Был там след странного акцента. Не понять, какого именно. – Конечно, ее, быть может, сюда привезли, вероятно – против воли. – Он подался к Беньямину, заговорил тише: – И вот еще что, мы с тобой обсуждали…

– Я попробую, – сказал Беньямин, – но это нелегко. Я ж не могу просто взять да прийти. И черта с два туда устроишься: платят там, похоже, до того хорошо, что слуги держатся за место. Да и кроме того, я слыхал, они молодых парней не берут – из-за девчонок. – Он помялся. – Герр доктор, вам бы проще простого было вступить в клуб.

– Нет. – Йозеф сжал кулаки. – Это не обсуждается.

– Говорят, многие знатные люди Вены там состоят, герр доктор Шмидт, герр профессор Фосс…

– Нет! – Йозеф чуть не поперхнулся этим словом. Ходили слухи, какие дела творились под полированной личиной респектабельности «Телемы»¹⁰. Чужестранки… чужестранцы… готовые вступать в противоестественные связи. Сексуальное совокупление, превращенное в зрелище. Оргии – послабление ограничений Сатурна, как в античных храмах. Йозеф шумно сглотнул. Посещавшие такие места – либо выродки, коим явно не хватало смысла жизни, либо бедные печальные созданья, каким негде больше найти чувственного тепла; Йозефу оказаться в их числе – все равно что втирать соль в душевные раны. Он представил себе фрау Фосс – острый нос, безгубый рот, фрау доктор Шмидт с ее набожностью и бегающими глазками. Как люди станут относиться к Матильде, если он… Нет. Кроме того, ядовитое слово там, едкий кивок да подмигивание сям… даже бургомистр Люгер не был неуязвим: Вена росла быстро, но сальные сплетни разносились быстрее. Он подставится под осмеяние, под шантаж. Все, кто был ему дорог, могут стать жертвами злословия. – Нет, – повторил он. – Нет, то место – клоака разврата.

Беньямин запунцовел.