Гретхен

– Съешь чего-нибудь, помогает! – посоветовал Гансик.

Гретхен выудила себе из банки кусочек селедки и заглотила его. Не успела селедка проскочить в желудок, как Гретхен стало худо. Пунш не хотел уживаться с селедкой. Кое-как Гретхен успела добежать до туалета, там ее вырвало. Потом она, шатаясь, побрела к себе в комнату. Гансик помог ей раздеться, уложил ее в постель, накрыл как следует одеялом, и Гретхен тут же провалилась в сон.

С утра Гретхен чувствовала себя отвратительно. Голова раскалывалась, страшно хотелось пить, а когда папа начал, как всегда, жарить себе на завтрак яичницу со шкварками, Гретхен опять чуть не вывернуло наизнанку.

– Обычное похмелье, – невозмутимо констатировал папа. – Это у тебя от пунша! Ни один разумный человек пунш пить не станет! Пунш – чистая отрава! Смерть!

Лучше всего с похмелья выпить пива, посоветовал папа. Мама с этим не согласилась. Пиво с утра пораньше, считала она, еще худшая отрава. Черный кофе и маринованные огурцы – вот что нужно сейчас Гретхен, чтобы поправить самочувствие, была уверена мама.

Гретхен вышла из кухни. А то еще, чего доброго, Магда ей предложит бутерброд со смальцем, а Гансик – эскимо. Гретхен укрылась в ванной комнате, выпила четыре стакана воды и стала собираться в школу.

В школе ее встретила сияющая Габриэла, крайне возбужденная и счастливая. Анатоль все-таки пришел! Появился уже после полуночи! С другом! А друг – закачаешься! Очень подошел бы Гретхен! Еще как подошел бы!

– Потрясающий тип! Абсолютно в твоем вкусе! – сообщила Габриэла.

– У меня нет вкуса, – пробормотала Гретхен, не поднимая головы – в таком положении голова болела меньше всего. Габриэла предложила Гретхен после уроков «в порядке эксперимента» встретиться с «потрясающим типом», но Гретхен это предложение отклонила.

После школы она отправилась в «Ваксельбергер». У Икси был последний рабочий день. Как уже много раз бывало, они уселись вдвоем за любимый столик. Они сидели и грустили. В кафе было пусто, ни одного посетителя. В такую погоду все зависали где-нибудь у бассейна или на природе. Икси бодрилась, пытаясь с оптимизмом говорить о будущем. Она говорила о «совершенно новой жизни», которая ее ждет, и о том, что она рада-радехонька избавиться от всего тутошнего «дерьма». Но звучало это как-то не особо радостно.

Когда настало время прощаться, Икси уткнулась носом в плечо Гретхен и разрыдалась.

– Если бы я могла взять тебя с собой! – проговорила она сквозь всхлипывания.

Гретхен попросила дать ей «долговую тетрадь» – всем добрым словам Гретхен предпочитала добрые дела. Она твердо решила осенью собрать для Икси долги.

– Вдруг еще надумаешь вернуться – будет у тебя стартовый капитал, – сказала Гретхен.

Вечером Гретхен начала собираться в поездку. Она набила три чемодана и две большие сумки, потом выгрузила все вещи на кровать и упаковала часть в одну сумку, потом опять все выкинула и призвала на помощь маму.

– У меня ничего не получается! – пожаловалась Гретхен. – Помоги разобраться с этим барахлом! – попросила она.

Собирать чемоданы Гретхен не умела. Она ведь еще никогда не путешествовала одна. До сих пор за нее все делала мама, а Гретхен оставалось только по прибытии к месту отдыха разложить вещи и посетовать, что мама в очередной раз забыла «самое важное».

Мама помогать отказалась.

– Чего сегодня этим заниматься? Ты ведь только послезавтра едешь! – сказала она. – Все только перемнется!

Гретхен восприняла это суждение, основанное на практическом опыте, как свидетельство материнской черствости.

– Ну, не хочешь – как хочешь! – буркнула она и пнула ногой пустую дорожную сумку.

– Гретхен, дорогая моя, да что с тобой такое? – удивилась мама. – Я тебя не узнаю! Тебе что, так плохо?

– Да! – рявкнула в ответ Гретхен и снова пнула сумку. Ручка сумки зацепилась за босоножку. Гретхен попыталась выдернуть ногу из петли, но вредная сумка не желала отцепляться. – Провались ты пропадом! – прорычала Гретхен и со всей силы дернула за сумку. Сумка отцепилась, прихватив с собой босоножку!

– Позвони Хинцелю! Легче станет! – сказала мама.

– Вон! – заорала Гретхен. – Убирайся вон отсюда!

– Гретхен, родная, зачем ты так на меня кричишь? – мягко проговорила мама и села на краешек кровати. – Что тебе мама плохого сделала?

– Не уйдешь – тогда я уйду! – крикнула Гретхен, выскочила из комнаты и врезалась со всего размаху в папу, который, судя по всему, подслушивал под дверью.

– Гретхен, девочка моя, – проговорил папа, намереваясь прижать Гретхен к своей могучей груди. – Что случилось с моей дорогушей? Что стряслось с моим ангелом?

Гретхен высвободилась из папиных объятий и направилась в ванную комнату. Там, по крайней мере, есть задвижка. Надежное место, чтобы спастись от докучливых домочадцев. В ванне сидела Магда, по уши в голубой пене. Гретхен тут же развернулась и снова врезалась в папу. Проигнорировав его, она пошагала в туалет. Там тоже имелась задвижка.

– Занято! – раздался голос Гансика, когда Гретхен подергала дверную ручку.

– Как вы меня все достали! – выкрикнула Гретхен и выскочила из квартиры, с грохотом захлопнув за собой дверь.