Гретхен

Гретхен села в последний вагон. Там вообще никого не было. Даже кондуктора. Всю дорогу, пока трамвай катил по главной улице, Гретхен пыталась определить точное время: она чуть голову себе не свернула, стараясь разглядеть, что показывают часы на больших магазинах. Но все часы шли вразнобой, а когда опаздываешь, важна каждая секунда! Гретхен сердилась на себя за то, что забыла свои часы дома, в ванной комнате. Теперь приходилось нервничать. На нервной почве Гретхен принялась жевать кончики волос, хрустеть пальцами и сопеть, хотя в этот момент никто ей ничего интересного не рассказывал.

Вот если бы школьные часы были поставлены по часам шляпного магазина, то она еще вполне успевала к первому звонку. А если судить по тем, что над часовым магазином, то она опаздывает уже минут на пять. Но, наверное, им веры больше.

Заходить в класс с опозданием было для Гретхен такой же мукой, как кувыркаться в спортивном зале. Потому что заходишь в класс – а там все сидят тише воды ниже травы и смотрят на тебя. А Гретхен не любила, чтобы на нее пялились. Особенно если у нее что-нибудь не в порядке – как сегодня, например, подумала она и посмотрела на вывернутый наизнанку гольф.

Но с гольфом еще можно было как-то разобраться. Гретхен быстро вылезла из кроссовки, стянула с ноги гольф и вывернула его на правильную сторону. В этот момент трамвай остановился, двери открылись, и в вагон ввалился запыхавшийся Флориан Кальб. Гретхен от испуга уронила гольф и так и застыла с задранной голой ногой. Флориан Кальб учился с Гретхен в одном классе. Он был довольно высокий, довольно красивый и довольно языкастый. А к полным людям он относился приблизительно так же, как сосед Конни: все толстяки казались ему несуразными и смешными.

Двери захлопнулись, и трамвай тронулся. Флориан Кальб отдышался, окинул взглядом Гретхен и, тыча пальцем в ее голую розовую пятку, принялся ржать, как дикий осел.

– Прикольно! – просипел он, давясь от смеха. – Одеваться в трамвае! Одежду в охапку, прыг в трамвай и давай шмотки напяливать. Вот это тайминг!

Гретхен подняла гольф с пола. Теперь он был весь в грязи, а сама Гретхен покраснела до ушей.

– Да я просто гольф переодеваю! Натянула дома наизнанку, вот и все, – попыталась оправдаться Гретхен.

Она сунула ногу в кроссовку и больше ничего говорить не стала. Трамвай как раз пошел на поворот и отчаянно скрежетал, так что Флориан ее все равно не услышал бы. Хотя и без этого шума он ее вряд ли услышал бы, потому что продолжал ржать.

За поворотом была предпоследняя остановка перед школой. Там в вагон вошли Урсула Майер и Урсула Коль. Флориан тут же сообщил им, что у него сногсшибательная новость: оказывается, Гретхен одевается в трамвае! Он, дескать, сам застукал ее за этим делом! Сидела тут без носков, в расстегнутой юбке и возилась с пуговицами на кофточке.

Гретхен решительно запротестовала:

– Врет он все! Не слушайте его!

– Ничего не вру! – гнул свое Флориан. – Вон, поглядите, у нее шнурки до сих пор не завязаны!

Шнурки у Гретхен действительно были не завязаны, и обе Урсулы сочли это достаточным доказательством того, что Флориан Кальб говорит правду. Теперь и они захихикали. Хотя смеялись они скорее просто потому, что, как и Флориан, любили похохотать. Ну как не посмеяться с друзьями по дороге в школу или из школы – иначе никакого удовольствия, мрак один, считали они. И уж тем более если есть повод. Пусть и ерундовый – выбирать не приходится. С утра пораньше в трамвае обычно ничего веселого не происходит. А тут хоть что-то. Ведь если ждать, пока произойдет что-нибудь действительно смешное, то можно и состариться.

Трамвай остановился у школьных ворот. Одна из Урсул посмотрела на часы и ахнула:

– Ужас! Пять минут девятого!

– А первая у нас – математика! Получим по полной программе! – мрачно сказала вторая Урсула.

Флориан только пожал плечами со скучающим видом. Он вообще никогда не приходил в школу вовремя. Такая привычка.

Гретхен лихорадочно соображала, как лучше поступить. С одной стороны, ей хотелось зайти в класс вместе с Урсулами и Флорианом. Тогда она не будет в центре внимания и все будут пялиться и на других опоздавших тоже. И если учитель начнет их отчитывать, то на ее долю придется только четверть нотаций. С другой стороны, ей совершенно не хотелось бежать с ними в одной компании – они же только что так противно над ней потешались! Гретхен нашла выход: пока поднимались по лестнице, до самого четвертого этажа, она держалась от Флориана и девочек на некотором расстоянии, потом, когда повернули в пустынный тихий коридор, слегка сократила дистанцию, а когда Флориан уже взялся за ручку двери, припустила изо всех сил, чтобы влететь в класс сразу за второй Урсулой.

Учитель математики посмотрел на них очень сердито.

– Ну что, проспали? – спросил он. – Или, может, опять относили больного голубя к ветеринару? (Такую «голубиную отговорку» как-то выдал Флориан.)