Читаем Григорьев пруд полностью

Впервые после свадьбы Коротков лично обратился к Кузьмину, да еще так вежливо, по-свойски. Видать, забыл свою злобу или приглушил в себе, вглубь запрятал. А ведь первое время, как узнал о том, что Ольга замуж выходит за Кузьмина, глядеть спокойно не мог. Да, время проходит — и утихает обида. Вот и Кузьмин уже не держал обиду на Короткова, хотя по-прежнему оставался в разговоре с ним сух и сдержан. И сейчас он тоже сухо ответил:

— Как везде.

Шаров засмеялся, обнял Кузьмина за широкие плечи.

— У нас все хорошо, Степан Николаевич, будьте уверены... Не подведем...

— Хорошо, — сказал Коротков и, поднявшись, подошел к штабелю бревен, распиленных под обычный стандарт крепежных стоек. К нему тут же подскочил Шаров, тихонько сказал:

— Старались, Степан Николаевич... Будьте уверены, — И добавил, уже громче, для Кузьмина, вслед уходящему быстрой, нервной походкой Короткову: — Вот, похвалил.

После обеда пришла машина. Шаров вскочил на подножку кабины, сунул голову в раскрытое окно, что-то сказал шоферу. Тот согласно кивнул, подкатил машину задом прямо к штабелю.

— Начнем загружать? — спросил Кузьмин.

— Да, разумеется, — кивнул Шаров.

Им стал помогать и шофер. Это обрадовало Кузьмина: никто из шоферов обычно такой работой не занимался. Отмахивались: «Мы — не грузчики, мы шофера. Это понимать надо». Втроем они быстро загрузили машину крепежными стойками — самыми лучшими, без лишнего сучка, прямые, как стрелка. Кузьмин, встав ногой на колесо, руками схватился за борт.

— Ты куда? — дернул его сзади Шаров.

— На шурф. Разве не едешь?

— Не надо, — сказал Шаров. — Один справлюсь. А ты — отдохни. Еще намотаешься.

Нет, не привык отдыхать Кузьмин, когда другие работают. Как все, так и он. Не хочет, чтоб потом пальцем в него тыкали.

— Я не привык, — ответил упрямо.

— Пусть едет, — махнул шофер, высовываясь из окна кабины и делая какие-то знаки непонятно отчего растерянному Шарову.

— Ладно, рискнем, — согласился Шаров. — Садись, поехали.

9

Больше двух недель уже нет дождя. С утра до вечера властвует солнце. Пожухла трава, повысыхали в оврагах болотца, потрескались взлобья бугров. Уныла, бесприютна степь. Пыль, жара, чахлые кустарники. Вот она какая нынче степь, вся в зыбучем текучем мареве!

Дорога широкая, прямая. Знай нажимай на газ. Шофер так и делает: гонит машину под шестьдесят, не меньше. Из-под колес поднимается серо-пепельной завесой пыль.

Вцепившись в зарешеченное окно кабины, сидит Кузьмин, широко раскинув ноги. Как ни ровна дорога, а все равно потряхивает, и бревна начинают смещаться к бортам. Это не нравится Кузьмину: в любой момент бревна вылететь из машины. Кузьмин стучит в раскаленную солнцем кабину, но шофер, видать, не слышит: машина несется все с той же скоростью.

Чувствует Кузьмин: не удержать ему бревна и он стучит чаше, сильнее. Машина резко тормозит, но уже поздно — несколько бревен скрылись в пыли.

Высунулась голова шофера:

— Чего там?

Не отвечая, Кузьмин спрыгивает на землю и бежит за бревнами. Пыль еще не осела. Набивается в рот, в ноздри. Во рту от нее горьковатый привкус, нос неприятно щекочет. Кузьмин подбирает бревна, бегом возвращается к машине. Шарову, стоявшему на подножке машины, кричит:

— Там еще остались. Подождите!

— Ладно тебе, — раздражается Шаров.

Кузьмин не слушает, бежит обратно и вскоре возвращается, кидает в кузов остальные бревна.

— Все, что ли?

— Ехать тише надо, — предупреждает Кузьмин.

— Ишь ты, какой исполнительный, — ворчит шофер.

Ничего не сказал Кузьмин, молча влез в кузов, вытер рукавом вспотевшее лицо.

Машина поехала тише. Шурфы завиднелись справа от быткомбината. «Один, второй, третий», — сосчитал Кузьмин. Но машина, обогнув террикон, почему-то свернула влево, в сторону поселка. Давно не ездил Кузьмин на шурфы, не знает, где новые стоят. Поэтому внимание не обратил, что едут они будто не туда. Вернее, обратил, но никакого значения не придал. Просто подумал: «Может, там, где поселок, уже пробит новый шурф.»

Машина свернула в проулок. Кузьмин привстал на колени, огляделся. Нигде не видно шурфа. Где же он? «Наверно, еще дальше, за поселком», — подумал и снова устроился поудобнее. Потом посмотрел вслед босоногим ребятам, пробежавшим мимо с веселыми криками:

— Давай, пацаны, вперед! Ура, вперед!

Вдруг машина, круто свернув на обочину, остановилась.

— Что, барахлит? — спросил Кузьмин у высунувшегося из окна кабины шофера.

— Слезай, приехали.

Соскочил на землю Шаров, постучал ногами, словно пробовал, прочна ли, обратился к Кузьмину:

— Ну, чего расселся! Барин, что ли?

— А шурф где?

Шаров засмеялся, показал на крашеные ворота.

— Здесь, во дворе.

Кузьмин повернул голову. У ворот он увидел начальника склада Короткова.

10

— Слезай, чего тянешь! — закричал шофер и показал на ворота. — Задеть может. Ну, скорее!

Кузьмин слез, отошел к палисаднику, спиной оперся о штакетник.

— Осторожно, окрашено, — вежливо предупредил Коротков. — Садись вот на лавку, отдохни.

— Не устал, — тихо проговорил Кузьмин, не поднимая глаз на Короткова.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза
Адриан Моул и оружие массового поражения
Адриан Моул и оружие массового поражения

Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку. А по городу рыскает кошмарное создание по имени Маргаритка с одной-единственной целью – надеть на палец Адриана обручальное кольцо. Не радует Адриана и общественная жизнь. Его кумир Тони Блэр на пару с приятелем Бушем развязал войну в Ираке, а Адриан так хотел понежиться на ласковом ближневосточном солнышке. Адриан и в новой книге – все тот же романтик, тоскующий по лучшему, совершенному миру, а Сью Таунсенд остается самым душевным и ироничным писателем в современной английской литературе. Можно с абсолютной уверенностью говорить, что Адриан Моул – самый успешный комический герой последней четверти века, и что самое поразительное – свой пьедестал он не собирается никому уступать.

Сьюзан Таунсенд , Сью Таунсенд

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза