Григориан Подмосковный и другие мистическо-юмористические рассказы на бытовые и философские темы

Вскрикнув, Саша упал, скорчившись на земле, а мужики принялись избивать его ногами. Но они успели нанести всего несколько ударов. Откуда ни возьмись, на них вихрем налетел Полкан. Сбив сходу одного нападавшего с ног, он бросился на другого. Саше показалось, что огромный бородач сейчас просто задушит пса, или свернет ему шею, но не тут-то было. Не позволяя себя схватить, пес рвал крестьян зубами с отчаянной свирепостью, как говорится, что было сил. А сил, несмотря на возраст, оставалось в нем еще немало.

Полкан родился и вырос в деревне, но крестьян не любил. Сколько раз его ни за что ни про что, просто срывая злость, били сапогами, а он, привязанный к забору, не мог убежать, сколько раз его бросали в будке на морозе, забывая покормить несколько дней подряд, сколько других обид и оскорблений пришлось ему снести от своих хозяев… Но наиболее сильным впечатлением стал случай, когда хозяин забил насмерть железным прутом подругу Полкана, которая, по молодости своей, никак не могла удержаться от того, чтобы погонять кур. Полкан, задыхаясь, рвался с цепи, но ничего не смог сделать, и только в бессильной ярости наблюдал предсмертную агонию своей «жены».

А вот с Сашей ему повезло. Саша животных любил и никогда не обижал. К тому же Сашу Полкан не воспринимал как крестьянина, поскольку, как и все собаки, в основном ориентировался по запаху, а от Саши пахло иначе, чем от деревенских мужиков.

В общем, сражался пес яростно, будто пытаясь отомстить за все свои прежние страдания. Саша с трудом пытался подняться, чтобы помочь своему четвероногому другу, но после полученных ударов это оказалось непросто. Когда же он, наконец, встал, то понял, что спасать нужно не Полкана, а своих обидчиков. Пес рвал их нещадно. К счастью, не будучи специально тренированным, он не догадался сходу перегрызть горло, но и без этого досталось им здорово, из многочисленных ран хлестала кровь… С трудом оттащив рассвирепевшую собаку, Саша добрался до дома, где отдал Полкану свой недельный запас мяса.

Надолго оказавшиеся после этого случая в больнице, мужики пытались привлечь Сашу к ответственности, но им это не удалось, так как, по своему «происхождению» Саша был вхож в круги местной «интеллигенции», был лично знаком и имел хорошие отношения со многими влиятельными людьми района.

Вот почему теперь, когда к нему ночью в дом ломились неизвестные пьяные, Саша порадовался, что с ним оказался Полкан. Он крепко взял пса за ошейник и вышел на веранду.

На улице стояли два мужика, один бородатый, другой нет, судя по всему, местные. Бородатый обматерил Полкана, призывая того успокоиться. Присмотревшись, Саша узнал в них двух зоотехников из соседнего села примерно в 5 километрах отсюда. «Мы это, того…, – начал речь безбородый мужик, за самогонкой пришли. У наших что-то закончилась вся…»

Это были, как говорится, издержки производства. Приехав в деревню, Саша быстро научился гнать самогонку, причем хорошую, что его здорово выручало. Скоро он понял, что в здешних краях это универсальная валюта. Поначалу, листая учебник по маркетингу, он разрабатывал различные стратегии сбыта, намереваясь с минимумом риска продавать побольше и подороже, но потом понял, что американские методики в российской глубинке неэффективны. Гораздо выгоднее оказалось менять самогон напрямую на вещи или услуги, чем продавать его, а потом те же вещи или услуги покупать за деньги. При прямом обмене цена самогона возрастала в несколько раз. Таким образом, когда у Саши появился продвинутый самогонный аппарат, в его руках фактически оказалась собственная валютная фабрика. Вот она, валюта, булькает в сенях, распространяя сивушный запах… Исходные вложения окупились моментально, тем более, что некоторую часть Саша все-таки продавал.

Но сейчас он напрягся. Он привык, что к нему иногда приходили ночью страждущие, хотя и не ожидал визитеров в столь трескучий мороз. К сожалению, часто у страждущих не было денег, и они либо просили выпивку в долг, либо предлагали в счет нее какие-нибудь вещи. Но долги практически никогда не отдавали, а вещи, по большей части, оказывались бесполезными. И Саша боялся, что сейчас начнется подобный разговор: сначала его начнут упрашивать, потом взывать к его жалости, потом стыдить, а после – оскорблять и угрожать. Но ничего этого не последовало. «Налей грамм 700! – сказал мужик. – Есть у тебя? А то мы по 300 врезали, да маловато выходит! Вот, у нас все с собой!» И мужик протянул Саше пустую бутылку из под вина и крупную купюру.

Не рассчитывавший на столь цивилизованный исход разговора, Саша вздохнул с облегчением. Он наполнил бутылку до краев, сколько вошло, отсчитал сдачу, исходя из установленной цены, и передал все это мужикам через окошко веранды. К этому времени Полкан, увидев, что нападения не происходит, перестал яростно брехать, но, порядка ради, потихоньку порыкивал.