Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции

«Не в наших руках, — перечислил он, — железнодорожный и почтово-телеграфный аппарат… На подкрепление из Финляндии и Кронштадта рассчитывать не приходится. А в Питере мы не имеем уже такой силы… Настроение на заводах отнюдь не таково, как было в июле».

На том пессимистическую оценку завершил и перешел к совершенно иной проблеме. «У нас, — заметил Зиновьев, — неправильное отношение к Учредительному собранию. Конечно, на него нельзя смотреть как на всеспасающее, но Учредительное собрание произойдет в высшей степени революционной атмосфере. За это время мы будем крепнуть. Не исключена возможность, что мы там будем с левыми эсерами в большинстве… Ждать сдачи Питера до Учредительного собрания не приходится. Мы не имеем права рисковать, ставить на карту все».

И продолжил конкретным: «Я предлагаю, если 20-го соберется съезд, мы должны предложить ему не разъезжаться до того момента, пока не соберется Учредительное собрание. Должна быть оборонительно-выжидательная тактика на фоне полной бездеятельности Временного правительства. Нельзя ставить себя в положение полной изолированности. Учредительное собрание тоже не освобождает от гражданской войны, но оно является очень серьезным этапом. Нужно пересмотреть резолюцию ЦК, если это возможно. Мы должны сказать себе прямо, что в ближайшие пять дней мы не устраиваем восстания (выделено мной — Ю. Ж.)».

Не могло и быть сомнения, что Каменев поддержит своего единомышленника. И действительно, следующим тот выступил. Сконцентрировал внимание членов ЦК на самом важном. «С принятием резолюции, — подчеркнул он, — прошла неделя, и эта резолюция потому и показывает, как нельзя делать восстание. За эту неделю ничего не было сделано и только испорчена та диспозиция, которая должна была бы быть. Недельные результаты говорят за то, что данных за восстание теперь нет… Аппарата восстания у нас нет. У наших врагов этот аппарат гораздо сильнее и, наверное, за эту неделю еще возрос… Этой резолюцией только дана была возможность сорганизоваться правительству».

Выступления Зиновьева и Каменева — не против самого восстания, а лишь против даты выступления, резко изменили настроение всех собравшихся. Сталин: «То, что предлагают Зиновьев и Каменев, это объективно приводит к возможности контрреволюции сорганизоваться — мы без конца будем отступать и проиграем революцию». Калинин: «Ждать, пока нападут, тоже не следует, ибо сам факт наступления дает шансы победе». Дзержинский: «Когда будет восстание, будут и технические силы». Сокольников: «Более благоприятного соотношения сил ожидать нельзя». Шмидт: «Теперь вопрос становится яснее и возражать против подготовки революции не приходится».

Теперь только двое выступили оппонентами Ленина. Володарский: «Если вопрос о восстании ставится как вопрос завтрашнего дня, то мы должны прямо сказать — у нас для этого ничего нет». Милютин: «Мы выиграли оттого, что 3–5 июля не было восстания, и теперь если не будет, мы не погибнем».

Ленин не стал более вести разговоры. Предложил резолюцию: «Собрание приветствует и всецело поддерживает резолюцию ЦК, призывает все организации

и всех рабочих и солдат к всесторонней и усиленейшей подготовке вооруженного выступления, к поддержке создаваемого для того Центральным комитетом центра и выражает полную уверенность, что ЦК и Совет своевременно укажут благоприятный момент и целесообразные способы наступления».

За ленинскую резолюцию проголосовало 19 человек, против — 2, воздержались — 4. За предложение Зиновьева высказалось 6, против — 15, воздержалось — 3. Основываясь на таком решении, ЦК образовал Военно-революционный центр, в который вошли Свердлов, Сталин, Бубнов, Урицкий и Дзержинский⁷⁵

. Но сам день и открытия съезда Советов, и вооруженного выступления все же был перенесен со 2 ноября (20 октября) на 7 ноября (25 октября), о чем объявил «Рабочий путь» в номере от 1 ноября (19 октября).

3.

Партийный устав, принятый VI съездом РСДРП(б), требовал безоговорочного подчинения всем решениям ЦК. И Зиновьев, и Каменев знали о том очень хорошо. Поэтому сразу после заседания потребовали «немедленного телеграфного созыва пленума ЦК»⁷⁶, чтобы апеллировать к нему. Но не добившись желаемого, поступили по-своему. На следующий день Каменев передал в газету, издаваемую Максимом Горьким и выражавшую взгляды меньшевиков-интернационалистов, «Новая жизнь» очередное свое заявление, опубликованное тут же, 31 (18) октября. Заявление, о котором в партии вспоминали на протяжении последующего века, но никогда не цитировали.

«Ю. Каменев о “выступлении”.