Гримус

По пути к выходу из Дома он встретил двух известных в К. лиц. Первой была темноволосая нагая красавица Мидия – внутри Дома Мидия предпочитала обходиться без одежды. При виде Взлетающего Орла девушка замерла как загипнотизированная и следила за ним глазами, пока он спускался по лестнице и шел к двери. Взлетающий Орел Мидию не заметил – взгляд его блуждал, а мыслями он был очень далеко. Мидия поднялась на второй этаж Дома и вошла в комнату к серьезным и опечаленным Джокасте и Каме и изрядно веселящемуся Виргилию. Гил Приап уже удалился, торопясь уединиться и подремать.

– Мистер Джонс, – спросила Мидия, – этот человек и есть ваш друг?

– Нет, – резко отозвалась мадам Джокаста.

– Да, – ответил Джонс, – он был мне другом.

– Расскажите мне о нем все, что знаете, прошу вас, – взмолилась Мидия.

Мадам Джокаста почувствовала, что ее ярость сменяется бессилием. Похоже, Взлетающий Орел встал между ней и ее фавориткой. Жизнь иногда бывает страшно несправедливой.

Вторым человеком, которого Взлетающий Орел встретил по дороге к выходу из Дома, был Фланн О\'Тулл, только что закончивший свою очередную сессию с Бум-Бум де Сад. Они столкнулись в дверях.

– Ого! – загрохотал О\'Тулл. – Так вот вы где. Наслышан о вашем оглушительном успехе у Черкасовых и Гриббов. Как насчет того, чтобы отпраздновать ваше прибытие с нами, простыми людьми? Так сказать, «с приездом»?

– Ведите, – ответил Взлетающий Орел.

Они вышли из Дома вместе; только после первого стакана в «Зале Эльба» Взлетающий Орел вспомнил, что забыл передать Виргилию привет от Лив.

Глава 43

– Известен ли вам хоть один гений, который не был бы так или иначе одержим? – торжественно спросил Игнатиус Грибб. – Одержимость есть путь самопознания. Причем единственный путь, мистер Орел, заметьте, единственный.

– Виргилий Джонс считает одержимость отображением внутренних страхов, – ответил Взлетающий Орел. Он был достаточно пьян, чтобы не заботиться о том, что говорит, а Гриббы достаточно тактичны, чтобы не замечать его опьянения; тем не менее в воцарившемся ненадолго за столом молчании взгляд Эльфриды стал тревожным.

– Виргилий Джонс – отребье, – объявил наконец Игнатиус Грибб. – Живое свидетельство идиотизма, который он именует своей теорией. Я рад, что вы с ним расстались, мистер Орел, искренне рад. Вам осталось только выкинуть из головы его бредни, и все будет в порядке.

– Виргилий Джонс считает, что сомнения предпочтительней уверенности, – пробормотал в ответ Взлетающий Орел.

Игнатиус Грибб глубоко вздохнул.

– Болезнь Гамлета, – заметил он. – Я имею в виду сомнения. Всем известно, до чего они довели Гамлета, – до могилы. Другой пример – старинная история о Фоме сомневающемся. Есть вещи, сомневаться в которых просто смешно. Вы согласны?

– Ик… – икнул Взлетающий Орел, у которого от выпитого ужасно кружилась голова, но Игнатиус Грибб уже ни на что не обращал внимания. Он увлекся.

– Необходимо только одно – четко различать границу между одержимостью в хорошем смысле – целеустремленностью – и фанатизмом. Фанатик не владеет собой, это одна из форм безумия. Фанатизм ведет прямой дорогой к тирании и безудержному кровопролитию. Целеустремленность-одержимость находит выход в созидании. Одержимость создает симфонии и великие художественные полотна. Пишет романы и сдвигает горы. Это лучший дар, ниспосланный богами человеческой расе. Какой толк от нашего с вами бессмертия, если мы не захотим воспользоваться им для исследования величайшей в мире движущей силы? Зачем тогда вообще нужен остров Каф, ответьте?

– Виргилий Джонс считает, что здесь все поставлено с ног на голову. Он говорит, что остров сам порождает необходимость… что в поле Эффекта выживает только одержимый разум.

– И этот самый миф, – подвел итог Игнатиус Грибб, – вы, с вашим основным интересом, собираетесь изучать.

В первый раз за время обеда Эльфрида Грибб решилась вставить слово.

– Взлетающий Орел (вы не возражаете, если я буду называть вас так, ведь мы теперь друзья?), – начала она, – мне кажется, что вы очень легко подпадаете под чужое влияние. Этот мистер Джонс сумел оказать на вас очень сильное воздействие. Прошу вас, забудьте его и его безумства… вам он больше не нужен.

В голосе миссис Эльфриды отчетливо звенело отчаяние.

– Уже забыл, – шепотом ответил Взлетающий Орел и, отключившись, упал лицом в суп.

Глава 44

– Эльфрида, – спросил Взлетающий Орел, – вы случайно не знаете мою сестру? Ее зовут Птицепес.

Глаза Эльфриды испуганно расширились; запинаясь, она пробормотала:

– Я… я… мне известно имя. Но я не знала, что она ваша сестра .