Гринвичское время и открытие долготы

В 1840 г. Бэзил Холл (1788-1844), капитан британского военно-морского флота, исследователь и уполномоченный Совета по долготе, в письме к Роланду Хиллу (1795-1879), создателю денежной почтовой системы, бывшему в то время служащим казначейства, предложил устанавливать все почтовые часы по лондонскому времени.

Он предложил регулировать почтовые часы в королевстве по времени, передаваемому из Лондона почтовыми каретами. Нет сомнения, что вскоре все городские часы и, очевидно, все часы частных лиц должны идти одинаково, чтобы только один вид времени господствовал по всей стране и стрелки всех часов в каждый определенный момент абсолютного времени показывали один и тот же час и минуту

[5].

Так, в одном из первых номеров за 1842 г. газеты «Иллюстрейтид Лондон ньюс» появилась статья под заголовком «Важно для железнодорожных путешественников. Единообразие часов по всей Великобритании», в которой сообщалось о беседе представителя Бирмингемского института философии с Абрахамом Фоллетом Ослером (1808-1903), известным бирмингемским метеорологом и бизнесменом, чьи анемометр и плювиометр (приборы, измеряющие скорость и направление ветра и количество осадков) были установлены в Гринвиче в 1841 г.

Фактически именно почтовое ведомство, а не железнодорожные компании форсировало создание системы единого времени. В ноябре 1840 г. Западная железная дорога постановила ввести на всех станциях и во всех расписаниях лондонское время [6]; в ближайшие несколько лет этому примеру последовали другие железные дороги, в частности Центральная и Юго-восточная. В 1845 г. Ливерпульско-Манчестерская железнодорожная компания просила парламент разрешить ей использовать «единое время для всех обычных и коммерческих целей повсеместно» [7]. Эта просьба не была удовлетворена, но в январе 1846 г. только что построенная Северо-западная железная дорога ввела лондонское время на направлениях Манчестера и Ливерпуля. В ноябре того же года Брюйерс, главный управляющий этой дороги в Истоне, получил сообщение об опоздании поезда вследствие того, что на линии Регби-Йорк (Центральная железная дорога) было установлено лондонское время, тогда как на станции Регби (Северо-западная железная дорога) по-прежнему пользовались местным временем; сообщение заканчивалось вопросом: нельзя ли изменить время по всей Северо-западной железной дороге на лондонское?

В 1847 г. Генри Бут, секретарь Ливерпульско-Манчестерской железнодорожной компании, опубликовал в печати обращение к Эдварду Страту, председателю комиссии железных дорог, с просьбой посодействовать решению этого вопроса в правительстве. Бут писал, что почтовое ведомство уже приняло предложение Бэзила Холла «... все их передвижения регулировать по «лондонскому времени». Таким образом было согласовано действие большой системы сообщений из одного конца королевства в другой; неуловимая прежде долгота тысяч городских почт теперь подчинена бою столичного колокола св. Мартина» [9]. Бут отмечал неудобства, которые возникали в связи с тем, что население придерживалось времени, отличающегося от принятого на железных дорогах и телеграфах: опоздания на поезда; расписание Брэдшоу, составленное в соответствии с местным временем, вследствие чего путешествие с востока на запад страны оказывалось более кратковременным, чем в обратном направлении; почта, отправленная из Холихеда в среду в полночь по местному времени, по лондонскому времени оказывалась отправленной утром в четверг; новость о ребенке, родившемся в Лондоне рано утром в субботу, могли получить в Дублине по телеграфу в пятницу ночью и т. д. Бут спрашивал, когда и какие предложения по созданию системы единого времени будут узаконены парламентским актом начиная с 1848 г., и скептически добавлял: «Я вовсе не уверен, что рекомендуемые изменения не встретят оппозиции со стороны королевского астронома или гидрографического ведомства» [10]. Так и случилось: только через тридцать лет были приняты соответствующие правительственные постановления.