Грис-космоплаватель

– Как тебе сказать? – фарариец пожал плечами. – Кое-где вневры запрещают из консерватизма, где-то – по глупости, где-то – из соображений морали или экономики. На самом же деле вневры – это вполне безобидные животные, питающиеся временем.

– Чем?

– Вре-ме-нем, – повторил Фулль. Затем вздохнул и пустился в объяснения.

– Видишь ли, нам с тобою, да и многим другим порой кажется, что время – это такая река без конца и без начала, текущая из вчерашнего дня через сегодняшний и прямо в завтрашний. На самом же деле времен на свете не меньше, чем пространств, гораздо больше, чем капель в море и песчинок во всех горах всех планет. И так же, как ты при желании способен вспомнить события, которые происходили с тобой вчера, позавчера, месяц или год назад, так и время, оно не просто проходит – оно суммируется. Вневры им, твоим временем и питаются. Твоим или же чьим-то чужим временем. Правда, существа они неразумные и самостоятельно питаться не могут. Но стоит только кому-либо надеть вневр на себя, как тот начинает интенсивно поглощать его время, а сам человек оказывается вне обычного времени. Потому-то эти существа и называются вневрами.

– Но почему же их запрещают? Разве это плохо? – Грис был явно сбит с толку этим запутанным объяснением..

– В самих вневрах, разумеется, ничего плохого нет, – продолжал Фулль. – Но, оказавшись вне времени, человек приобретает способность одновременно делать несколько вещей, побывать сразу в нескольких местах, оставаясь при этом невидимым, на него не действует обычное оружие. Я-то сам им не пользовался, но поговаривают, что для одевшего вневр все люди кажутся застывшими в различных позах, и для него они будут так стоять бесконечно долго. Находясь вне времени, человек может узнать любую тайну, он способен будет что-то построить или сломать, найти утерянное, посмотреть со стороны на себя и своих друзей, а затем вернуться в свое прежнее обличье, для всех же остальных он будет отсутствовать не более секунды. Счастье еще, что одному человеку на жизнь отпущен один-единственный вневр…

– Но… – мальчик был ошеломлен, – зачем же вы тогда их вообще продаете? Не лучше ли оставить их там, где они растут?

– Как «зачем"? – в свою очередь удивился Фулль. – Мы продаем их затем, что за них очень хорошо платят.

– Но ведь вневром может воспользоваться какой-нибудь негодяй и натворить такого!..

– А нам-то что до этого? Нет, молодой человек, – сокрушенно вздохнул Фулль, – ты совершенно не понимаешь законов коммерции.

– Раз эти законы дозволяют делать такие гадости – это очень плохие законы! – убежденно сказал Грис.

В это время в коридоре послышались тяжелые шаги. Одна из металлических стен отворилась, бросив на пол темницы сноп ослепительно-яркого света, и грубый голос прогудел:

– Эй, кто тут землянин со зверушкой? А ну выходи!

Глава 8

Мохнатый мастодонт долго вел мальчика по длинным коридорам. На шее конвоира было пристегнуто диковинного вида оружие, похожее на помесь садовой лейки (с тремя разнокалиберными носиками) с аккордеоном. Потом они погрузились в обширный и роскошно обставленный лифт, в котором имелся телефон, ванна, диван со сломанной ножкой и покосившийся торшер с полусгоревшим абажуром. Грис бережно прижал к груди все свое добро, состоявшее из мешка и медведя. Они попрежнему друг друга на дух не переносили. Шалый все скалил зубы, а Пшук ругал его, несмотря на то, что мальчик посоветовал ему быть поласковее с медведем. Нести их обоих в руках Грису было не очень-то удобно, и он даже собирался засунуть мишку в мешок, но тот резко воспротивился:

– Да ты что? В меня? И думать не смей! – истошно телепортировал он. – Во мне ведь лежит такое… такое!..

– Не разговаривать! – рявкнул мастодонт.

«Неужели он тоже умеет читать мысли?» – поразился Грис.

«Ничего подобного, он улавливает только обрывки» – скептически заметил Пшук.

– Кому сказал: отставить рррразговорррры! – рявкнул конвоир.

Каюта командора оказалась на удивление скромным, уютным, хоть и довольно просторным помещением. Одну стену занимали шкафы и ящики, у другой стояли два кресла и столик. В одном кресле сидел сам Вергойн, другое же он приветливым жестом предложил занять Грису.

Мальчик уселся на край кресла и огляделся. Воспользовавшись его рассеянностью, Шалый выбрался из свернутого мешка и, подойдя к ноге Вергойна, недоверчиво обнюхал ее.

– Занятный зверек, – сказал командор. – На твоей планете все звери такие маленькие?

– Нет, – ответил Грис, – там живут разные звери, одни ростом меньше его, другие гораздо больше. Но и он таким не был. На самом деле он высокого роста, почти такой, как этот, который меня вел.

– Трумбо?

– Вот именно. Правда Флайт велел его микри… микра… ну, словом, уменьшить.