Гризли в белых носочках

– Мне тоже интересно, но задавать этот вопрос я не стал… Илья умер раньше жены, Вера прожила не один год вдовой, потом ее разбил инсульт. «Любящий» Леня живо сдал мать в муниципальный дом престарелых и забыл о ней. А «плохой» Никита, тогда уже Иосиф, был в курсе всех событий, происходивших в семье, которую он покинул за пару дней до своего пятнадцатилетия. Мужчина отправил в тот приют женщину, богатую благотворительницу. Она перевела Веру в частную клинику с прекрасным уходом.

Боря погладил Лерочку, которую Демьянка положила ему на колени.

– Мне не очень нравится фраза «чем больше узнаю людей, тем больше мне нравятся собаки». Ее приписывают разным авторам, но написал эти слова великий немецкий поэт Генрих Гейне. Я верю в то, что добро победит зло. Но порой кажется, что автор-то высказывания прав. И как мы теперь поступим? Мы не знаем истинную причину обращения к нам Леонида!

– Теперь это уже неважно, – остановил я батлера. – Давайте завершим работу с данным субъектом. Отправим ему письмо такого содержания: «Леонид, в процессе расследования мы выяснили, что Ваш сын Всеслав здоров, ему никогда не ставили онкологический диагноз. В связи с предоставленными Вами лживыми сведениями мы прекращаем работу. Поскольку договор разрывается по нашей инициативе, оплата от Вас не требуется». Подпись «И.П. Подушкин», дата. Все.

– Правильно, – кивнул батлер.

Глава тридцать четвертая

– Письмо ушло, – сообщил Борис. – Впервые у нас такой клиент! Малоприятный тип!

– Никто тебе не друг, никто тебе не враг, но все тебе учителя, – вздохнул я. – Да, согласен, Леонид не лучший представитель человеческого рода. Но что-то во всем этом меня…

Я остановился. Не могу объяснить, почему сейчас испытываю беспокойство. Что не так?

В дверь тихо постучали, потом она приоткрылась, и всунулась голова Анны. Помощница по хозяйству быстро зашептала:

– Ой, простите, простите, но Гриша закончил ремонт! Ему надо с вами поговорить! А еще что-то ему охота очень показать, но он стесняется – окажите милость! Гляньте! Ой, не кусайся! Ой, не вам говорю, это Лерочка разыгралась!

Я встал. Я отказался работать для Леонида, другого клиента пока нет, значит, и денег пока никаких, но у меня есть финансовая подушка. И в любой плохой новости всегда закопано и хорошее известие. Раз я временно безработный, то могу поехать по книжным магазинам. Маменька отсутствует в Москве, она в Италии, поэтому никто не придет, не позвонит с приказом немедленно, сию секунду, за пять минут слетать по маршруту «Москва-Лондон-Париж-Нью-Йорк» и привезти маменьке прямо сейчас все, что ей оттуда нужно.

Я медленно направился в недавно обнаруженную в квартире комнату, отметил, что в ней идеальный порядок, увидел Гришу, и тот начал говорить:

– Ну… типа… Иван Павлович… шланги… того… самого… нету их… убрал… нафиг… не ваще… никак… вам… они!

– Вы правы, – согласился я. – Так и не понял, зачем в помещении были эти трубки. Кто ими пользовался?

– Ваще… э-э-э… – начал чесать в затылке Григорий, – тута… кто-то жил… ну… как… этот… он… цветы… может… разводил…

Минут через пятнадцать я понял, что имеет в виду мастер. Владелец квартиры или жилец, который ее снимал, занимался какими-то экспериментами. В стене он сделал нишу, в ней установил несколько баков, и их подсоединили к водопроводу с помощью шлангов. Потом проем закрыли дверками, поставили лабораторный стол и что-то на нем делали, используя воду. Какая судьба постигла этого человека? Пока ответа на вопрос у меня нет, но появилось яркое желание порыться в архивах и найти нужные сведения. Вероятно, узнав о личности того, кто здесь раньше обитал, пойму, зачем ему были нужны бачки.

– Гриша, мы в этих апартаментах не первый год, – заговорил Боря, – слыхом не слыхивали о существовании кабинета с этими полками. Возник вопрос: почему вас направили к нам только сейчас? И кто это сделал? Ни я, ни Иван Павлович не обращались никуда с просьбой отремонтировать шланги. Мы о них понятия не имели.

Григорий принялся переминаться с ноги на ногу.

– Дык… ваще… ну… ежкин кот… мастер типа я… не шишка в пустыре… что… куда… кому… за фигом… не знаю. Дали наряд… ваще… вали рысью! Тута… того… началась… ну… слово забыл… в магазине… вроде… дерево… ну… дерево… началось оно!

Я, решивший, будто научился разбирать речь Григория, понял, что ошибался, и спросил:

– О каком дереве, какой посадке идет речь?

– Ваще не в теме, – заморгал мастер, – не знаю, кого и за что посадили.

Боря кашлянул, он определенно пытался задушить смех, который рвался наружу. Григорий понял слово «посадка» как отправку человека в СИЗО, мысль о саде-огороде его не посетила, хотя дерево я тоже упомянул. Пришлось изменить вопрос.

– Как называется дерево, о котором вы вспомнили?

– Дерево?.. – продолжал моргать мужчина.

– Гришенька, что началось? С чего про растения вспомнил? – примкнула к беседе Анна.

– Так… отправили сюда, началась… эта… название как… у этого… что прикатило… О! Гороховое!