Гризли в белых носочках

Леонид протянул ей папку. Некоторое время дама внимательно изучала текст, потом встала и со словами «сейчас вернусь» удалилась, держа доверенность. Но вскоре, как и обещала, опять появилась в комнате, села за стол и спокойно произнесла:

– На документе, который вы мне вручили, стоит дата. Бумага была составлена не вчера, не в этом году и даже не в прошлом, а намного раньше.

– Верно, – не стал спорить Леонид. – Госпожа Шмиллер оформила документ давно, понимая, что тяжелая болезнь скоро лишит ее разума. Мы с ней были близкими друзьями. Рита решила передать мне то, чем владела ее мать Евдокия Никифоровна Шмиллер. Мне понадобилось много времени, чтобы отыскать вас и понять, что то, что принадлежит давно мне, храните вы.

Хозяйка усмехнулась.

– Леонид! Позвольте вас перебить, – произнесла дама. – Уже говорила – я немолода, но разум пока со мной! Тот, кто вас нанял, совершил несколько ошибок…

– Никто меня не нанимал, – возразил посетитель.

Я тихо вздохнул. Мерзавец определенно обладает артистическим даром, не знай я суть дела, поверил бы мужчине.

– Вот моя визитка, я успешный бизнесмен, – продолжал Леонид. – Зачем мне исполнять чужие поручения? Мы с Ритой были очень близки, поэтому она решила…

– Первая ошибка, – с милой улыбкой перебила его хозяйка. – Фамилия Маргариты Николаевны только в девичестве была Шмиллер. Выйдя замуж, она стала Огоньковой. На момент составления бумаги, которую вы предъявили, в паспорте Риты стояла эта фамилия.

На лице Леонида промелькнуло удивление, но он живо с ним справился.

– Документ готовил нотариус. Все вопросы к нему. Мне просто дали документ.

– Но бумага недействительна из-за неверных паспортных данных, – твердо возразила хозяйка. – И вот вторая неточность. Драгоценности и иконы, которые дарил Елизавете Федоровне барин Афанасий Константинович, она оставила перед смертью своему сыну Петру Огонькову. А уже он перед своей кончиной передал их мне с приказом отдать их на благое дело. Да, еще до среды все хранилось у меня – я никак не могла выполнить волю Петра, то самое благое дело не находилось. Но во вторник Господь послал мне прекрасного человека. Поговорив с ним, я отдала ему все, что бережно хранила. И очень скоро в селе Яичное, где прошли наше детство, юность, где расцвела наша с Петей любовь, появится детский дом имени Елизаветы и Петра. Там несчастные сироты получат любовь, ласку и образование. Третья оплошность. Маргарита давно порвала со мной из-за того, что я была категорически против ее брака с Мольером. Четвертая неувязка. Рита понятия не имела, что Петр хранит драгоценности матери и передаст их мне перед своей кончиной.

Только сейчас до меня дошло, что пожилая дама – это Дусенька, мать Маргариты. Но ведь она же умерла!

Женщина получила драгоценности, которыми барин Афанасий Константинович осыпал свою любовь Лизоньку. Елизавета перед кончиной вручила все, что имела, единственному сыну. Наверное, она велела ему продать подарки Афанасия, а деньги потратить на помощь тем, кому очень плохо. Капризная девушка, которая приклеила к Пете прозвище Гризли в белых носочках, понятия не имела, каким сокровищем будет со временем владеть неуклюжий деревенский мальчик, который впервые увидел, что мужчины могут носить белые носки, пришел в полный восторг и захотел стать модным. Из наивного Гризли в белых носочках со временем сформировался человек, который не пустил в распыл «алмазный фонд» своей мамы Елизаветы – он просто не мог понять, на что его употребить. А добрый Господь послал ему Дусеньку, которая выполнила волю Петра. Кому пожилая дама передала сокровище? Учитывая присутствие здесь сейчас Никак, а то Иосифу. Похоже, из мальчика Никиты, лоботряса и двоечника, вырос мужчина, который способен решить любую проблему. Мы с Борей спасовали перед количеством сел с названием Александровка, а Иосиф живо нашел Дусеньку.

Все эти мысли молнией промелькнули в моей голове за то короткое время, что Леонид, выслушав хозяйку дома, сидел тихо. Но его ступор длился секунды. Мужик вскочил.

– Ах ты, старая ….! Да я сейчас!..

Договорить он не сумел – в открытое окно молнией влетели две темные фигуры. На экране ноутбука заметались пятна, трансляция оборвалась.

Я сидел тихо, текло время. Прошло несколько часов, прежде чем появился Никак.

– Иван Павлович, вы устали?

– Нет, – ответил я. – Очень хочется задать вам несколько вопросов.

– Готов ответить на них, – спокойно отозвался парень. – Сразу скажу: с госпожой Евдокией Шмиллер все в порядке, она знала, что мы рядом. Женщине много лет, но ум у нее ясный. А вот Леонид решил, что дама уже не особо сообразительна, скорее всего, она в маразме, поэтому легко купится на «завещание» от Риты. Как он узнал о драгоценностях? На самом деле их ищет обнищавший Мольер.

– Значит, он жив, – пробормотал я. – Мы с Борисом не нашли о нем никакой информации.