Гробница Наполеона

До сорока лет Прасковье Федоровне Потаповой, Паше, откровенно не везло. Ее мама всю жизнь также проработала в библиотеке, дослужилась до заведующей, с этой должности и ушла на пенсию в шестьдесят лет. Папа работал маляром на стройке. В Москву приехал из деревни, но женился на москвичке и в столице осел. Родители зятя не приняли и у себя не прописали. Поначалу Потаповы жили в общежитии, потом десять лет в коммуналке. Пока отцу не дали двухкомнатную квартиру в новом доме. Жили, как все. Не хуже и не лучше других. Перехватывали пятерки и трешки до получки, телевизор купили в кредит, за паласом год стояли в очереди, а открытки на автомобиль марки «Запорожец» так и не дождались.

Паша привыкла так жить. Считая каждую копейку и тщательным образом планируя семейный бюджет. Потому и оставалась такой же скуповатой, даже будучи знаменитой и состоятельной дамой. И любила прибедняться. Денежки на счет в банке откладывала с каждого гонорара, на черный день. Мало ли что?

Ее первые книги были точной копией переводных. Только имена русские. Он ужасно богатый. Но несчастный. Она из хорошей семьи. Все есть: деньги, образование, престижная работа. Но страдает. Он свободен, она тоже не замужем, но обстоятельства мешают им быть вместе. Больше всего Прасковья Федоровна мучилась, придумывая эти самые «обстоятельства». По какой такой причине свободная красивая женщина и свободный красивый мужчина, у каждого из которых имеется отдельная жилплощадь, деньги и машина, на протяжении целого романа тянут с интимной близостью? И со свадьбой? Изменять им друг другу нельзя, потому что любовь. Закон жанра. Так что?

Эх, будь ее воля… Представив себя молодой и красивой женщиной из хорошей семьи, с отдельной жилплощадью, Прасковья Федоровна с досадой бросала ручку. Какие такие «обстоятельства» могут помешать ей броситься в объятия влюбленного красавца?! Все эти страдания яйца выеденного не стоят!

До сорока лет она прожила с родителями, в той самой двухкомнатной малогабаритке, казавшейся когда-то дворцом. А теперь с тоской смотрела в окно, как растут вокруг новостройки. Как выгружают вещи из подъехавших машин, визжат дети, собаки, кошки, которых непременно надобно первыми пустить через порог. Ей мерещилось, что каждое вновь вспыхнувшее окно — словно островок счастья, где солнце любви согревает зыбучий песок желаний. И так сладко утонуть, погибнуть, будучи согретой этим солнцем!

Да, в личной жизни ей откровенно не везло. Был маленький эпизод в двадцать три года. Так, эпизодик. Крохотный. Он не был богатым. Не был красивым. И не был молодым. Но, слава тебе, Создатель Всемогущий, не осталась старой девой! А то был бы позор! Производительница страстей африканских, способная поддать такого жару, что чертям становится тошно, — старая дева!

…Если бы она была трезвой, то никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах не решилась бы. Воспитание не позволяло. Стриптизер! Мама дорогая! Моложе на семнадцать лет! Еще пять раз мама! Но оказалось, что самое сложное — сделать первый шаг. Для того и существуют подобные заведения.

Проснувшись в одной постели с молодым мужчиной атлетического телосложения, Прасковья Федоровна поняла, что удача наконец-то повернулась к ней лицом. Сид спал, а она тайком его рассматривала. Это был взгляд энтомолога, поймавшего, наконец, экзотическую бабочку, за которой шла такая долгая охота, что силы почти иссякли. Прасковья Федоровна надеялась пришпилить ее, закрыть стеклом и повесить у себя в спальне. Для личного удовольствия.

Лицо у него без грима было не очень. Глазки маленькие, близко посаженные. Но тело! Раньше такое ей доводилось видеть только на экране и в своем богатом воображении. Но осязать не доводилось ни разу. Какие же это божественные ощущения! Писательница даже почувствовала прилив вдохновения. Садись и пиши!

Нет, они теперь не расстанутся. Никогда! Он, конечно, красивый и намного моложе, зато она умная. И придумает, как это устроить. И Прасковья Федоровна вдруг вспомнила талантливую, но бесхарактерную Киру. По слухам, та запила, ушла «со сцены». Дуреха! Такой был старт, такая удача! И так бездарно все растратить! Пусть лучше удастся вторая половина жизни, чем первая! Лучше закалиться в борьбе, чем так и не научиться возводить вокруг собственной персоны неприступные бастионы! И при первом же штурме потерпеть сокрушительное поражение.

Она прекрасно поняла, почему Сид на ней женился. Все мужчины тщеславны. У Сида практически не было шансов прославиться, если бы не брак со знаменитостью. Разумеется, он хотел чего-то большего, нежели исполнять на сцене стриптиз. Хотел стать известным актером, сниматься в сериалах. Ну чем он хуже других? Доля истины в этом есть. Сид молод, красив, а чтобы сниматься в сериалах, большого таланта не надо. Главное — внешность.