Гробницы Немертеи

Атлантида и сам заметил, что кувшин замолчал. Однако кувшин поведал и так достаточно. Вот для чего все эти кувшины с тончайшим узором, который всякий раз складывается в одинаковые полосы и кружки. Погребальный кувшин, в котором записана информация о человеке, его ментальное поле — вот что такое эта черная керамика. Каждый кувшин — душа. Что-то вроде информационного диска. Видимо, каждый имел свой погребальный кувшин, который после смерти человека помещался в погребальную камеру. Душу хоронили на Немертее, тела — на Ройке. Самоназвание Ройка — Аппу. Добро пожаловать в Аид, царство теней, друг мой Атлантида. Царство теней или царство душ? Духовная жизнь на Немертее, материальная — на Ройке. И еще милость, оказываемая королем и королевой. Слезы Аппу… Платон вспомнил ожерелья из черных слез. Так вот почему почти все ройкцы носили такие бусы. Всего лишь записные книжки.

Но кто-то решил разделить Ройк и Немертею. А непокорных лишили милостей короля и королевы. Знали об этом Ноэль и Кресс или нет? Успели они сделать свои расшифровки… Впрочем — что им дешифровать? Они же rex и regina, они и так знают язык… Или не знают?

Платон «включил» следующий кувшин. Компьютер стал тут же переводить. В этот раз голос был мужской и очень молодой, юношеский голос. Голос, разумеется, подбирал комп. Возможно, на самом деле тот, от чьего имени «говорил» кувшин, был не так уж и молод:

«Уже третий день я пытаюсь снабдить свой кувшин звуковой записью, но предыдущие два дня я лишь молча сидел рядом с кувшином и, как прежде, беседовал с ним по душам. Но сегодня смотритель сказал, что я обязательно должен рассказать о себе. Я спросил смотрителя, как много я могу сообщить кувшину. И он сказал: „Расскажи все“. Я пришел домой, взял кувшин и стал думать… И все наполнилось во мне большим страхом (переведено приблизительно, добавил компьютер в очередной раз). Ибо мне показалось, что, кроме этой звуковой записи, никакой иной не будет. Король и королева сообщили, что вскоре мне окажут милость… Но я боюсь, что умру раньше. Мой друг С-сма… умер вчера. Я нашел его погребальный кувшин и отнес смотрителю. Он спросил — делал ли С-сма звуковую запись, и я ответил — не знаю. Но почему я сообщаю о С-сма… ведь это мой кувшин, я должен говорить о себе. Но кто я? Что во мне такого особенного и что я должен сказать, чтобы отличить себя от других… и когда моему кувшину будет оказана милость… что получит из него новый маленький к-хи… Во мне нет совершенно ничего особенного. Я никогда не был на Аппу. Когда я был маленьким и моему па и моей ма… (

переведено приблизительно, может быть, подойдет лучше выражение: совместно получившие милость мужчина и женщина) была оказана милость, я думал, что первым делом поеду на Аппу и узнаю милость природы Аппу, а потом вернусь на Таю-ю и узнаю милость природы Таю-ю…»

— Переводи Аппу как Ройк, а Таю-ю как Немертея, — обратился Атлантида к компьютеру.

— Самоназвания придают особую прелесть рассказам, — попытался спорить комп. — Но если тебя не интересуют тонкости, если тебе плевать на стиль, то, пожалуйста.

И комп продолжил: