Гробницы Немертеи

— Клянусь, не знаю! — заорал Чистюля. — Знаю, что у Бродсайта есть осведомитель. Какая-то тетка. Катрин, кажется… Он с ней постоянно связывается. Каждый день болтает по местной связи. Иногда по несколько раз.

Катрин? Эта безобразная толстушка из музея? Откуда она могла знать такие подробности… Чушь! Однако с немилой Катрин связано слишком много совпадений. И Чистюля ошивался в музее. Впрочем, в музее он следил за Платоном. М-да… Но как Катрин могла узнать про нуль-порталы?

— И где ее найти?

— Точно не знаю… — Лицо гиганта покрылось каплями пота. — Клянусь… Клянусь, я больше ничего… Кажется, она работает гидом в музее вертикальных гробниц.

Похоже, парень не лгал. Значит, все-таки толстушка.

— Что мы с ним будем делать? — спросил Атлантида у Ноэля.

Вместо ответа тот протянул ему флягу. Платон глотнул. Всего пару глотков. Остальное, как воду, выпил его приятель и уже немного окосел. После жаркого дня и купания в песке Ноэля сразу же развезло.

— Ах, мерзавец, — пробормотал Атлантида, осушая флягу.

Прицепив к своему поясу отобранные у Чистюли трофеи, в том числе и капсулу с сегментиком, он отправился исследовать фальшивую дюну, которую приметил в первую минуту после нуль-транспортировки на Ройк. Небольшой ангар, замаскированный на скорую руку, был заперт на замок. Как глайдер инспекции МГАО его не заметил — неясно. То ли там, наверху, все спали, то ли летели на автопилоте и плевать им было на все показания приборов. А скорее всего летал автомат и делал съемку местности. Платон вернулся к пленнику.

— Знаешь, парень, мне нужна твоя помощь. Мы в восторге от нашего знакомства и все же хотим отбыть отсюда поскорее. И решили воспользоваться вашим глайдером. Так что будь добр, открой замочек, помня об оказанной услуге по спасению твоей бесценной жизни.

В крошечных глазках Чистюли блеснуло нескрываемое торжество.

— Замок закодирован на мой голос и голос Бродсайта.

— Вот я и прошу — открой замочек.

— А ты меня освободишь?

— Ну, разумеется, не брать же тебя с собой. Я понимаю, ты готов до конца жизни теперь мне служить, но я недостоин такой чести.

— Ладно, условились, — выдохнул гигант. — Только отсюда до замка мне не доораться. Придется тебе, парень, переть меня к ангару… чтоб приказ сработал.

Требование было справедливым. Атлантида подхватил Чистюлю под мышки и рванул… Туша едва сдвинулась с места — ну и много же мяса нарастил этот тип. Пришлось звать на помощь Ноэля. Вдвоем как-то они подтащили пленника почти к самому ангару. И тут… Как этот тип распутал веревки на ногах, Платон не заметил. Но Чистюля закинул ноги наверх, обхватил археолога за голову и принялся аккуратно сворачивать шею набок. Напрасно Атлантида пытался вывернуться — казалось, он ненароком угодил между створок дверей космопорта. Через несколько секунд позвонки хрустнут…

— Ноэль… — прохрипел он.

Тут одна нога Чистюли дернулась и захват ослаб. Археолог рванулся, освободил голову и боднул палача кулаком в бок — по печени. Но генетически наращенное мясо прикрывало все уязвимые точки на теле гиганта. Тогда Атлантида пнул ботинком в пах. В ответ раздался нутряной рык — как видно, в этом месте Чистюля нарастить защитные мускулы не сумел. Старый анекдот про каратиста, который на все вопросы о способе защиты уязвимых мест отвечает «напрягусь», даже в тридцатом веке оставался только анекдотом. Платон вздохнул с облегчением и провел ладонью по лицу. Ноэль стоял рядом и меланхолично разглядывал нож Чистюли. Лезвие было в крови.

— У него такой слой мускулов…

— Куда ты его пырнул? — поинтересовался Атлантида.

— В задницу.

— А более уязвимого места найти не сумел?

— Мог бы сказать «благодарю», — обиделся приятель и почесал лысый череп. — Задница была ближе всего…

— Ладно, парень, думаю с такого расстояния, замок тебя услышит, — проговорил Атлантида, заметив, что Чистюля отдышался. — Так что говори ему нужные слова и распрощаемся.

Чтобы придать убедительности своему монологу, Платон направил бластер в грудь бандита.

— Дерьмо!

— Ну что ты, я самый порядочный человек во всей Галактике. Я даже не стану тебя убивать. Только пришлю сюда ройкскую полицию — какое-то седьмое или восьмое чувство мне подсказывает, что они тобой заинтересуются.

— Полицию… — Чистюля нехорошо усмехнулся.

То ли он сомневался в возможностях местных стражей порядка, то ли не верил, что Атлантида сообщит о происшествии властям. Скорее, он сомневался и в том, и в другом сразу. И, разумеется, был прав.

Платон не стал спорить.

— Итак, открывай ворота и расстанемся по-хорошему. Признаться, парень, я не люблю общаться с людьми твоего круга. Но почему-то постоянно общаюсь.

Чистюля символически сплюнул на песок — слюны плеваться по-настоящему у него не было. Как и у его противников.

— Пошел ты…

— Тогда я пристрелю тебя, — с любезной улыбкой отвечал Атлантида, — а дверь разворочу из бластера. Дверка так себе, дерьмовая. И ангар дешевый. А бластер очень даже ничего, может стену прорезать сбоку.