Гром небесный

– Евгений Петрович, – Анна Германовна одарила геолога своей самой очаровательной улыбкой, – позвольте мне решать, что имеет, а что не имеет отношения к расследуемому делу. – Знаете, как бывает, сегодня вроде не имеет отношения, а завтра вдруг будет иметь отношение. Бывает, и еще как бывает.

– Не надо иронизировать. Я действительно удивлен и даже в какой-то степени оскорблен, – сказал Чернокозов.

– Ну что вы, – улыбнулась Захарьина. – Мы изучаем все, что происходило вокруг Николая Константиновича. Его интересы, вкусы и даже слабости.

– Ну что ж, – сменил гнев на милость Евгений Петрович, – мы с Вертом любим карты… любили… – поправился он, – с институтских времен. В годы учебы Коля прямо-таки зарабатывал этим делом. Играл он блестяще и добывал для нашей студенческой компании неплохие деньги. Сколько их было пропито и проедено в шашлычной «Ингури», что была рядом с нашим институтом…

– В какие игры вы играли с Вертом?

– Да во всякие – и в преферанс, и в покер, и в очко. Потом судьба нас то разводила, то сводила. Когда он работал по Сибири, я работал в Казахстане по Мангышлаку. Потом я был в Восточной Сибири, а он уже пошел делать науку в Москве. Но встречались часто. И часто же перебрасывались в картишки. Так, ничего особенного, ради удовольствия.

– Евгений Петрович, – ласково спросила Захарьина, – правда ли, что у вас лично очень значительные карточные долги и существенная часть этих долгов приходится на покойного Николая Константиновича?

Чернокозов усмехнулся:

– Вы знаете все, но не точно. Ваш информатор ввел вас в заблуждение. С юношеских лет у нас с Колей не было учета картежных долгов. В лучшем случае играли на стол. Если бы Верт требовал от меня погашения разных картежных долгов, я давно должен был бы распродать себя на органы. С Колей вообще нельзя было садиться играть на деньги по-серьезному. Он выигрывал всегда и во все игры… Но вы правы в другом. В карточных делах я Колин антипод. Так же, как он регулярно выигрывал, так же я регулярно проигрывал. Скажу честно: я игроман. Долгов карточных было много. Коля давал мне деньги на покрытие этих долгов.

– И какую же сумму вы фактически были должны Верту?

– Сейчас скажу, – без тени замешательства ответил Чернокозов. – Он достал из кармана роскошную пижонскую записную книжку, к которой был прикреплен золотой паркер. Открыл нужную страницу и ничтоже сумняшеся произнес:

– Всего я ему был должен 230 тысяч долларов.

Захарьина с изумлением посмотрела на Дунаева.

– Да, – промолвил Кирилл Владимирович, – нам это все известно. Но, может быть, сумма не точная. А так служба безопасности уже давно, еще два года назад, обращалась к президенту с предложением выгнать господина Чернокозова из компании. Но Матвей Борисович не прислушался к нашему предложению, боле того, недавно он поручил нашему финансовому вице-президенту подумать о том, как помочь этому игроману выйти из-под удара. Евгению Петровичу грозят крупные разборки.

– Когда было такое поручение Серебровского? – спросила Захарьина.

– Да с месяц назад.

Внимание Захарьиной отвлекало изменение внешнего облика Чернокозова. Его красивое лицо стало багровым. Глаза готовы были выскочить из орбит.

– Евгений Петрович, – решила «притушить огонь» старший следователь по особо важным делам, – давайте сменим тему.

– Подождите, Анна Германовна, – прервал ее Измайлов. – Господин Чернокозов, вы вчера виделись с господином Вертом?

Лицо геолога уже достигло свекловичного цвета.

– Конечно, виделся.

– Когда это было?

– Это был в половине десятого где-то. Мы, конечно, перетерли вопрос о начинающемся в Югре аукционе, там мы хотели взять очень важный для нас участок, потом я пошел в народ, посмотреть промежуточные результаты наших договоров с «РИНО». Ну и тут я узнал о нашем разгроме на аукционе в Югре. Я ткнулся в кабинет Верта, все было заперто. Он не отзывался. Я побежал к нашим старикам, чтобы как-то разрядить ситуацию.

– Значит, в кабинет Верта в обеденное время вы не заходили и Верта не видели и не слышали? – уточнил Измайлов.

– Да говорю же, что нет, – занервничал Чернокозов.

– Ладно, – жестко закончила инициативу Измайлова Захарьина. – Евгений Петрович, расскажите нам, пожалуйста, о том, что за история приключилась с Рожковской экспертизой да и с тем, что происходило во время аукциона.

– С самого начала? – спросил Чернокозов.

– Мы, конечно, кое-что уже знаем, Но хотелось бы услышать от вас все эти вещи в системном виде вместе с комментариями господина Дунаева.