Громкое молчание

Новая история затянула меня с головой – отважные и хитрые, добрые и коварные, каждый герой притягивал по-своему. Я даже представила, что люди с плаката сестры, на самом деле сошли со страниц этой книги – ведь они так идеально вписывались в мои фантазии, что витали в моих мыслях, когда Дима читал мне вслух. Два дня подряд он приходил и продолжал раскрывать так полюбившийся мне мир. Сказка была настолько большой, что чтение ее растянулось аж на три сеанса. И вот настал третий день, я горела от нетерпения. Почти всю ночь не спала – все думала, как же может закончиться эта история. В моей голове созрело несколько вариантов концовок, размышляя над ними, я уснула только под утро.

Когда я проснулась, Дима, по обыкновению, уже сидел возле моей кровати. Поприветствовав его радостными глазами, я ждала, когда он раскроет книгу. Мальчик перелистнул страницы и достал лежащий между ними тетрадный листок:

– Знаешь, прежде чем дочитать сказку, я хочу, чтобы ты услышала мое сочинение. Я стесняюсь читать его кому-то, а ты, я думаю, меня поймешь.

Нет, я нисколько не понимала его! Ну зачем этот коварный малец решил мучить меня? Я не спала всю ночь и хочу первым делом услышать конец сказки, сочинение можно прочитать и после. Поэтому в ответ я дважды моргнула.

– Что, почему? Но я хочу, чтобы ты его послушала, – расстроенно сказал мальчик.

«А я хочу, чтобы ты сначала закончил начатое. Неужели это так сложно? Ты же все прекрасно понимаешь, видимо решил повредничать», – подумала я, и снова дала отрицательный ответ.

– Не волнуйся, после я дочитаю тебе сказку, – он поправил мои волосы.

«Мне нужно сейчас! Ну все, он окончательно вывел меня, пускай проваливает, если не хочет мне читать. Да, я поняла, он просто захотел меня помучить, отомстить за первый день, когда я холодно его встретила», – с этой мыслью я крепко зажмурила глаза – это означало, что я не хочу никого видеть и ни с кем разговаривать.

Пожалуй, я лежала зажмуренная слишком долго, потому что в ушах начало звенеть. Выдохнув, я открыла глаза – рядом никого не было. Еще бы, наверное, убежал играть на улицу, только разозлил больного человека и отправился веселиться. Весь оставшийся вечер я была в скверном расположении духа: обида разъедала мой увядший разум и иссушенное тело. Но он не пришел ни на следующий день, ни через два дня, ни через неделю. Я не знала, что и думать. Он больше не хочет ко мне приходить? Это же я должна обижаться. Со временем все происходящее, точнее не происходящее, начало меня всерьез беспокоить. Мама ничего не говорила, вела себя так, будто все нормально. Я уже начинала подумывать, а не выдумала ли я его?

Еще через неделю приехала сестра, она зашла в нашу комнату, поздоровалась со мной. Я даже не хотела смотреть на нее, так раздавлена я была. В конце дня сестра затеяла уборку, в воздухе кружила пыль, из другой комнаты она принесла маленький телевизор. Я бессмысленно пялилась в экран, не заметив, как сестра начала разбирать мою прикроватную тумбочку.

– Что это за бумажка, выкидывать? – она достала сложенный пополам тетрадный лист, лежащий сверху в нише тумбочки.

Развернув его, сестра сказала, что почерк детский, наверное, Дима забыл. Я сразу поняла, что это за листок, и начала мычать. С помощью звуков и усиленных морганий я попросила сестру прочитать мне сочинение. Присев на краешек кровати, она бегло пробежалась по тексту, и, облизнув засохшие губы, начала читать:

« Мне часто снятся необычайно красочные, порой даже фантастические сны. В них, отправившись в любой уголок света, я могу быть кем угодно. Порой я превращаюсь в прекрасного пегаса с огненной гривой, и, разбегаясь так, что искры летят в стороны, со всего маху прыгаю с обрыва золотой горы богов. Но я не падаю, а взлетаю ввысь, купаясь в нежно-розовых прохладных облаках. Оттуда я стремглав лечу к блестящей водной глади, что небесным зеркалом расстилается подо мной. Нырнув в неё, становлюсь огромным белым китом, и борозжу бескрайние толщи океана, наблюдая за поразительной жизнью подводного мира, неведомой всем остальным. Вскоре, заботливые волны выносят меня на тропический берег, и я, превращаясь в грациозного ретивого гепарда, с молниеносной скоростью, бесшумно ступая мягкими лапами, бегу сквозь необъятные луга и горные массивы, непроходимые джунгли и знойные пустыни, большие мегаполисы и забытые поселения. Но самая любимая часть моих снов – это идти, просто идти, держа за руку своих близких. Мы можем идти куда угодно, но это совсем неважно, в этот момент мы просто счастливы.

Раньше я постоянно рассказывал свои сны сверстникам и просто знакомым, но теперь делаю это все реже. Они чаще всего смеются, не понимают меня, ведь я родился без ног».