Гроссмейстер ордена Госпитальеров

— Хорошо держишься, — одобрительно сказал мне начальственного вида чиновник, вставший из-за стола у дальнего окна. Остальные чиновники продолжали работать и только поглядывали на меня.

— Хорошо держишься, — повторил чиновник. — Но докладываешь неверно. Ея величество соизволили произвесть тебя не в подпоручики, а в поручики.

— Как так? — ахнул я

— А вот так! Очень матушке-императрице пришлись по душе твои песни. Я при сем присутствовал, своими ушами слышал, как она тебя после них трижды поименовала не подпоручиком, а поручиком. По сему слову и указ выписан. К указу приложены знаки офицерского достоинства.

— Боже ты мой! — изобразил я неимоверный восторг. — Получить знаки офицерского достоинства от самой самодержицы! Я самый счастливый человек на Земле! Благодарю вас за столь счастливое сообщение! Чем я могу отплатить вам?

Чиновник улыбнулся:

— Ничего не надо, я всего лишь исполняю свой долг. Подойди, поручик, я помогу тебе.

Нет, всё-таки знаки различия из моего времени куда как нагляднее, удобнее и, пожалуй, красивее.

— Поручик, — напоследок сказал так и не назвавший своего имени чиновник. — Имею поручение сообщить, что тебя приглашает для беседы вице-президент Военной коллегии Григорий Александрович Потёмкин.

— Немедля отправлюсь к нему, — козырнул я.

Спустя нескольку минут, уже на улице я сменил свою солдатскую шляпу на офицерскую. Шляпа была такая же, но с другой оторочкой.

Мы уже собирались садиться на коней, когда их-за угла вывернула компания не вполне трезвых личностей в мундирах Преображенского полка. Они почти прошли, когда шедший в середине группы гвардеец повернулся ко мне:

— Ба! Кого я вижу! — заорал он тыча пальцем в мою сторону.

Вот такой компот: судьба свела меня с Прокошкой Бекетовым.

— И кто же это? — заинтересовались его спутники.

— Это Юрка, мой беглый холоп. Глядите, он где-то украл офицерский мундир, и щеголяет в нём.

— Господа! — обратился я к гвардейцам. — Всё как раз наоборот: этот лжец попытался украсть имение моего отца, но ему дали по рукам. Что до моего мундира, то освидетельствуйте именной Ея Императорского Величества указ о производстве меня в чин поручика.

— Это я лжец? — заорал Бекетов

— Ты лжец, подлец и трус. За твою подлую натуру вызываю тебя на дуэль, если не трусишь, то прямо сейчас, только нужно выбрать место.

— Господин поручик, а есть ли у вас секунданты? — выступил вперёд гвардейский капитан. — Если нет, можете выбрать из нашей среды.

Честно говоря, я не верил этим рожам. Заколют втихую, а людям скажут, что была честная дуэль. На моё счастье мимо проходили два офицера в мундирах Конного полка.

— Господа! — обратился я к ним. — Не уделите ли минутку внимания?

— В чём дело?

— Вот этот субъект прилюдно оскорбил меня, поручика Булгакова Юрия Сергеевича, обвинив в краже офицерского мундира, за что я хочу его примерно наказать, причём немедленно. Согласитесь ли вы быть моими секундантами?

— Штаб-ротмистр Иван Иванович фон Риттер, — отрекомендовался старший из конногвардейцев. — Я полагаю причину дуэли чрезвычайно веской и согласен быть секундантом.

— Корнет Агапий Фомич Туленков, — представился второй. — Я также согласен быть секундантом поручика Булгакова. Однако вопрос: чем вы собираетесь биться?

— Шпаги есть у обоих, будем биться ими, — сказал я. — Впрочем, если Бекетов трусит, я могу дать пистолет, будем стреляться.

— Достаточно шпаги, — прорычал мой оппонент.

Мы собирались идти в «уютное место», известное всем кроме меня, когда из-за того же угла вышел цесаревич с каким-то пожилым осанистым господином в неизвестном мне мундире.

— Поручик Булгаков, если не ошибаюсь? — улыбнулся Павел Петрович.

— Так точно, ваше императорское высочество!

— Прекрасно, что я тебя встретил. Следуй за мной, я хочу показать тебя вице-президенту Военной коллегии.

— Простите великодушно, ваше императорское высочество, но именно сейчас я несколько занят, — спокойно говорю я.

— Что такое? — удивился цесаревич.

— Дело чести, — пояснил я. — Вот этот господин несколько раз публично оскорбил меня, — я кивнул на Бекетова. — Сию минуту он принял мой вызов на дуэль, и я намерен хорошенько наказать подлеца, если вы не будете против.

— В чём же заключаются оскорбления? — подобрался Павел Петрович.

— Этот человек попытался украсть у меня имение моего отца, предъявив подложные документы. Меня же он избил и отдал в рекруты. Не далее как пять минут назад, он снова оскорбил меня, обозвал беглым холопом и заявил, что я где-то украл офицерский мундир. Я полагаю, что смерть является наименьшим воздаянием за такие оскорбления.

— Я так же считаю, — твёрдо сказал Павел Петрович. — А что вы скажете? — обратился он к спутнику.

— Как прокурор Санкт-Петербурга я напоминаю всем присутствующим о незаконности дуэлей.[20] Однако как представитель благородного сословия считаю повод для данной дуэли более чем весомым.