Гроза тиранов

Едва только над краем горы показались лучики солнца, при входе в маленькую часовню, расположенную у склона горы, затормозил серебристый Infinity. Тут начинался пеший путь к Острожскому монастырю, месту поклонения тысяч туристов и паломников, так что церковный служка, убирающий территорию перед наплывом гостей, не удивился. Лишь передвинулся поближе ко входу в часовню. Мало ли что?

Из автомобиля выбрался широкоплечий мужчина средних лет. Неброская одежда строгого покроя говорила сами за себя лучше, чем лейбы дорогих бутиков. Служка отставил метлу – пожаловал богатый паломник.

– Желаете экскурс?

Мужчина протянул руку в глубину авто, из которого уже выпорхнули двое малышей-погодков. Несмотря на то, что один был светленьким, а второй темноват, оба ребенка походили и друг на друга, и на водителя серебристого джипа. Следом за малышней выбралась молодая темноволосая девчушка. Она слегка прихрамывала и старалась опираться на руку спутника.

Служка, не дождавшись ответа на предложение, отошел обратно к метле. Гости вошли внутрь.

Полумрак часовни навалился на посетителей. Глаза медленно привыкали после ярких красок снаружи. Постепенно люди освоились.

Мужчина подошел к молодому священнику, деловито протирающему купель для крещения.

– Добрый день, батюшка.

– А! Господин Коларов, добро пожаловать. Мы как раз закончили реставрацию. И сделали все, как вы желали. Мы помним, что вы редко бываете в стране, так что спешили, как могли.

– Папа, папа, смотри – на тебя похож! – подбежавший ребенок указывал на новую фреску.

Пышноусый мужчина в национальном сербском костюме. В руках – сабля и крест. Снизу подпись: «Карабарис – гроза тиранов».

– Он больше на голливудского актера похож. На того, кто в сериале по Чейзу снимался.

Батюшка залился краской. Он открыл рот для отповеди, но вместо священника ответил ребенок:

– Не-а… На тебя! Глаза такие же и весь из себя…

Малыш неопределенно взмахнул ручонкой и умчался за братом, прячущимся в глубине часовни.

Стоявшая рядом девушка дождалась, когда батюшка отойдет, и тихо спросила по-русски:

– Зачем ты меня сюда привез?

Коларов, всецело занятый осматриванием фрески, с ответом не промедлил:

– На этом месте похоронен Петр Джанкович.

В глазах собеседницы мелькнул интерес:

– Он выжил?

– Я сам удивился… Не просто выжил, но и продолжал свою деятельность. Возил деньги сербским повстанцам.

– А моя… Фирюза? Ливка? Данко?

Мужчина пожал плечами:

– Про них история молчит. Грабичское кладбище я нашел. Там, кстати, такая же часовня теперь стоит. А вот где их могилы…

Девушка вздохнула, будто отгоняя полузабытое видение, потом шагнула к собеседнику, заглядывая снизу вверх, и резко спросила:

– Все же, скажи… Почему ты не пришел раньше?

Ответ был дан тут же. Произнесен твердым уверенным голосом, но глаза… глаза слегка дернулись, будто от удара.

– Я говорил – не смог. Людей, которых я нанял, перехватили местные службы безопасности. Пришлось делать все самому. Вот, и не успел, – мужчина старался смотреть прямо, что, видимо, давалось ему с трудом. – Зато Бырловым и его хозяевами уже занимаются. Я уверен, что эти ребята не переживут воскресенья.

Собеседница зло усмехнулась:

– Ты уводишь разговор… Не лги. Ты этого никогда не умел.

Мужчина опустил и тут же снова поднял голову. Он справился с волнением, лицо вернуло себе уверенность маски. Блеск эмоций сменился холодным равнодушием опыта.

Девушка покачала головой:

– Ты специально дождался той минуты.

Он все так же молчал, бесстрастно всматриваясь во фрески за спиной собеседницы. Она не выдержала:

– Ну! Отвечай!!! Я же тебя вижу, все твои кривляния души вижу! Ты кого обманывать вздумал?!

Тяжелый взгляд и кривая улыбка, от которой холодели матерые головорезы, остановил начинающуюся истерику:

– Если видишь, зачем спрашиваешь?

– Ты побоялся, что если встрянешь пораньше, то…не попадешь туда?

– И не вернусь.

Ее лицо исказила гримаса:

– Ты мог попробовать спасти деда.

– Он знал, на что идет.

– Ты должен был спасти деда!!! – голос почти сорвался на крик.

На шум обернулись дети. Священник, не желая присутствовать при сцене, вышел. Отец сделал детям знак, и малыши тоже побежали резвиться на улицу.

– Его убил не я. Не кричи так – рана может открыться.

Они замолчали.

На глаза девушки набежали слезы, подбородок мелко затрясся, руки скомкали выуженный из-за рукава платок:

– Этого я тебе никогда не прощу…

Каблучки зацокали в сторону выхода. Хрупкую фигурку обтекали проникающие снаружи снопы света, заставляя силуэт мерцать и слегка расплываться.

– Я спас тебя!

Она шла к выходу. Мужчина бросился следом.

Сбоку подбежал сын.

– Папа, папа!

– Не сейчас.

Он догнал, взял ее за руку. Малыш крутился под ногами.

Мужчина потрепал сына по вихрастой макушке, получил в ответ лучистый детский взгляд и улыбку.

– Я не хотел больше терять родных мне людей…

Девушка рванулась раз, другой. Плечи ее опустились, она оплыла.

– Ты мог бы спасти деда, – еле слышно прошептали губы.

Он молчал.

Она вздохнула, выпрямилась и пошла к авто. Чуть погодя, следом двинулся хозяин джипа.

К Острогу подъезжали первые автобусы с туристами.