Гроздья миров (СИ)

Ной стукнул палкой и вперёд, сквозь шерстяную толпу быстрыми волнами пробежали несколько лемуров. Они заученно и без суеты выстроились позади Ноя. Тот, не сводя глаз с Бенни, принялся чуть нараспев перечислять: Авель, Каин, Моиcей, Авраам, Левий, Енох, Мафуал, Ам, Хам, Иафет… У Бенни слегка закружилась голова от невообразимой знакомости этих имён. Не их ли произносил Георг в долгой космической дороге к Чару, когда он, Бенни Адамс, лежал в слабости, бреду и старости?

Между тем Ной замолчал и выжидательно уставился на Бенни.

— Очень приятно, — несколько растерянно отозвался Адамс, но тут же взял себя в руки. — Ты, Ной, идёшь со мной, остальные ждут его здесь!

— Прости, Сиятельный Адам, но там дождь. Мы думали, что он слабеет, но когда ты прилетел, он стал подобен рекам.

— Ничего, — улыбнулся Бенни, не размокнешь. Выходя, он поймал молчаливые взгляды соплеменников Ноя.

Снаружи действительно творилось нечто невообразимое! Струи воды с руку толщиной хлестали с небес, нахально игнорируя законы тяготения. Адамс машинально повёл вверх рукой, создавая прозрачную завесу над собой. Потоки воды послушно ринулись в сторону, даже капли от них при ударе о камне летели в сторону. И грохот стал глуше. Бенни наклонился, стряхнул воду с ближайшего камня и с наслаждением сел.

— А твой народ не разговорчив.

Адамс спохватился, что Ноя нет рядом, он обернулся. Вождь опять пал ниц.

— Встань, Ной.

— Не встану! Перед богом нельзя стоять!

— Я не бог!

— Нет, бог!

— Встань!, — Бенни рассвирепел. — Не смей со мной спорить!

— Слушаюсь, Сиятельный!, — вождь лемуров сжался в такой тугой комок, что казалось, дунь, и он покатится.

— Тогда вставай.

Лемур медленно поднялся. Его глаза наполненные страхом и почтением готовы были зажмуриться.

— Ной, я такое же разумное существо, как и ты, из плоти и крови. Разве бог имеет тело?

— Тело?, — лемур задумался. — Нет, вряд ли. Но он может стать кем угодно!

— Ох, до чего же вы упрямы! Иди сюда. Ближе. Смотри на меня, я хочу видеть твои глаза. Вот так, хорошо. А теперь отвечай, как называется твоя планета?

— Лемия.

— Что у вас тут творится?

— Потоп.

— Что?

— Потоп, Сиятельный Адам.

— И давно?

— Уже сорок дней по сорок.

— Ты хочешь сказать, что эта суша единственная сейчас на планете?!

— Именно так, Сиятельный Адам.

— Прекрати! Зови меня просто Адам.

— Слушаюсь, си… Адам.

— Расскажи подробно.

— Прости, Адам, я не умею.

— Что, значит, не умею?!, — удивился Бенни.

— Не хватает слов, чтобы передать всё, что я помню и знаю.

— Хм, и что же делать?

— Позволь, сиятельный Адам, показать тебе нашу историю.

— Показать?

— Да.

— Хорошо, показывай.

— Позволь дотронуться до твоей руки.

— Изволь.

Бенни вытянул руку, с любопытством ожидая, что будет дальше. Ной почтительно и медленно приблизился, протянул свою мохнатую лапку и вложил её в ладонь Адамса. И тут же поверх окружающего мира густеющим с каждым мгновением маревом всплыла история лемуров. Не было текстов или картин, было нечто единое сразу, вливающееся внутрь Адамса, наполняющее его знанием и пониманием. И одновременно из него что-то истаивало, словно происходил обмен, но Бенни не было жалко…

Лемуры были необычной цивилизацией: ни одного технического устройства! Они не пользовались палками и колесом, хотя прекрасно знали, что это такое. Они были телепатами и прекрасно обходились без слов, однако по непонятной причине владели арианским языком со множеством непонятных терминов, присущих техногенной цивилизации. Планета Лемия была раем: суша сплошным поясом опоясывала экваториальную часть планеты. Множество речек и речушек петляли по её плодотворной равнине, заросшей высокими травянистыми деревьями и могучими ветвистыми исполинами. Сочная листва и мясистые яркие плоды, что ещё нужно для беззаботной жизни? И лемуры наслаждались её многие столетия. Или тысячелетия? Они не считали дни и годы, они просто жили, порхали по деревьям, ели плоды, провожали умерших в последний путь. О, это было торжественное событие: по широким скорбным тропам шла молчаливая толпа лемуров, самые сильные несли почившего на носилках, сплетённых из листьев. Тропа выходила к берегу обязательно большой реки, несущей свои воды к океану. Умершего бросали в её бурные потоки, минуту смотрели, как исчезает потускневшее и намокшее тельце в волнах и рассыпались в стороны.

Ной вдруг отдернул свою лапку. Адамс потёр ладонь, её слегка саднило. Ему было досадно, что рассказ внезапно прервался, но злости не было, напротив, Адамс ощутил чужую боль, сплетённую со стыдом, и ему стало жаль Ноя.

— Ты не хочешь дальше рассказывать?

— Не смею, Адам.

— Боишься, что я не пойму?

— Да, боюсь, — лемур потоптался на месте, опёрся на свой крохотный посох и, вздохнув, добавил: — очень боюсь.

— Хорошо, расскажи коротко, словами. Словами можно говорить только о том, о чём хочешь сказать.

— Да, верно, я готов. Спрашивай, Адам.

— Ной, ты знаешь, почему твою прекрасную планету затопило?

— Да.

— И почему все, кроме твоего рода умерли?

— Да.

— Как же ты догадался спастись?

— Мне был голос свыше.

— Да?! И что он тебе поведал?