Грозные царицы

Однако практическое осуществление столь удачно задуманной операции пришлось отложить, разрешив Линару съездить в Германию, где, как он говорил, ему нужно было безотлагательно уладить кое-какие семейные дела. В действительности граф вез в своем багаже груду драгоценных камней, которые он собирался продать, чтобы иметь «военную казну» на случай, если регентша возмечтает сделаться императрицей. Пока длилась разлука, Анна Леопольдовна обменивалась с любовником зашифрованными письмами, в которых были и заверения во взаимной любви и попытки четко определить роль будущей графини де Линар в их терцете. Каждая строчка этих писем, перебеленных секретарем регентши, имеет второй, тайный смысл. Обозначим его здесь курсивом в скобках, чтобы понять истинный смысл одного из посланий: «Поздравляю вас с приездом в Лейпциг, но я буду довольна только, когда узнаю, что вы возвращаетесь… Что касается до Юлии, как вы можете сомневаться в ее (моей) любви и в ее (моей)

нежности после всех доказательств, данных вам ею (мной). Если вы ее (меня)

любите и дорожите ее (моим) здоровьем, то не упрекайте ее (меня)

… У нас будет 19-го или 20-го маскарад, но не знаю, буду ли я в состоянии (без вас, мое сердце) участвовать в нем; предчувствую также, что и Юлия не будет веселиться, так как и сердце и душа ее заняты иным. Песня хорошо выражается: „Не нахожу ничего похожего на вас, но все заставляет меня вспоминать о вас“. Назначьте время вашего возвращения и будьте уверены в моей благосклонности.

(Целую вас и остаюсь вся ваша.)

Анна».

Разлученная с возлюбленным Анна Леопольдовна все с большим и большим трудом выносила упреки мужа. Тем не менее, поскольку ей было необходимо чем-то согреваться, пока длилось одиночество, время от времени она соглашалась принять Антона-Ульриха в своей постели. Хотя он, конечно, понимал, что служит лишь временным заместителем и должен этим довольствоваться, пока не явится вновь истинный обладатель прелестей его жены. Прусский министр Аксель де Мардефельд, блюститель нравов российского двора, написал 17 октября 1741 года своему государю, рассказывая об одной ссоре между супругами, ссоре, причиной которой было показавшееся герцогу очень обидным назначение без его ведома нескольких сенаторов: «Так как этот разговор начался случайно и герцог не имел времени предварительно поговорить со своим ментором Остерманом, то великая княгиня взяла верх. Герцог подчинился. С тех пор он мягок, как перчатка… Это было его счастье, что она, вследствие лени, предоставила ему дела, чтобы самой заниматься удовольствиями, и что таким образом он стал необходим. Увидим, продолжится ли это, когда у нее будет фаворит. Она его не любит, он получил разрешение ночевать с ней только после отъезда Нарцисса (Линара)».

Пока Анна Леопольдовна распутывала весь этот клубок сентиментальных противоречий, окружающие ее люди думали только о политике. Когда пал Бирон, Миних получил пост первого министра и сто семьдесят тысяч рублей в качестве вознаграждения за оказанные при государственном перевороте услуги. Теперь он стал вторым лицом мужского пола в империи – после отца императора-младенца Антона-Ульриха. Однако самого герцога, в конце концов, стал раздражать этот поток благодеяний по отношению к Миниху, ему показалось, что супруга несколько перегибает палку, благодаря всего лишь государственного служащего, да, довольно активного и действенного, но уж слишком низкого происхождения. Герцог был единодушен в критике Миниха с другими господами, чье самолюбие было ранено распределением доходных местечек. Среди тех, кто считал себя обойденными и обиженными властью, были Лёвенвольде, Остерман, Михаил Головкин. Они жаловались на то, что им досталась роль подчиненных, в то время как регентша и ее супруг столь многим им обязаны, и возлагали ответственность за эту несправедливость и ущемление своих прав, естественно, на всемогущего Миниха. Но надо же такому произойти: фельдмаршал, жертва внезапно свалившегося на него недомогания, вынужден некоторое время оставаться дома, в постели. Как было не воспользоваться столь нежданной улыбкой фортуны? Остерман и пользуется, не дожидаясь другого, такого же удобного случая: он торопится, без всякого предупреждения, занять место своего главного врага, завладевает его бумагами, отдает приказы от имени первого министра. Едва поднявшись, Миних хотел было снова взять в свои руки бразды правления, но оказалось – слишком поздно! Остерман уже заменил его везде, он не упускает из рук добычу, и вот уже Анна Леопольдовна, с помощью неизменной советницы Юлии Менгден, приходит к выводу, что наступил вожделенный момент потребовать назад все свои права, ведь у нее в качестве надежного тыла, ангела-хранителя и защитника есть Остерман! Для поддержки внушенного им Анне Леопольдовне намерения «оздоровить монархию» этот последний предлагает искать опору и даже субсидии за границами империи.