Грозный эмир

– Филиппом, младшим сыном Глеба де Руси. Наглец прислал мне письмо, полное угроз. Я буду тебе очень обязан, барон, если ты доставишь мне этого мальчишку, живым или мертвым.

– Я полагал, что он давно уже покинул Антиохию, – удивился Ле Гуин.

– Его видели в городе, – скрипнул зубами Санлис. – Он влез в окно спальни благородной Терезы и напугал несчастную женщину до полусмерти.

– Вот уж не думал, что баронесса де Сабаль способна испугаться мальчишки, – засмеялся Ричард.

– Ты берешься его поймать?! – вскипел было Санлис, но тут же остыл. – Я готов заплатить твоим агентам.

– Сколько?

– Пять тысяч денариев.

– Хорошо, – кивнул Ле Гуин. – Я сделаю все, что в моих силах, дабы помочь старому другу. Но, надеюсь, ты тоже пойдешь мне навстречу и избавишь меня от людей, которые стерегут мой дворец как собаки кость.

– Поймаешь мальчишку – можешь требовать от меня все, что угодно, – криво усмехнулся Ги, – хоть звезду с неба.

Звездами благородный Ричард уже вдоволь налюбовался за те шестьдесят пять лет, которые провел на грешной земле. Санлису он помогать не собирался – сам вляпался в грязь, сам пусть ее и разгребает. Но молодой Филипп де Руси его заинтересовал. Надо быть воистину незаурядным человеком, чтобы напугать Ги, затеявшего шашни с дьяволом. Ле Гуин несколько раз мельком сталкивался с младшим сыном благородного Глеба, но большого впечатления тот на него не произвел. Светловолосый, как и его старшие братья, среднего роста, но хорошо сложенный, а более Ричарду и вспоминать-то было нечего.

Дабы не искушать судьбу Ле Гуин покинул Антиохийскую цитадель, где находился графский дворец и решил переждать лихие времена в собственном особняке, расположенном в тихом квартале, где в основном обитала знать. Ричард так и не удосужился завести жену и детей, передоверив управление хозяйством тридцатилетней сирийке Заре и старому Гийому, вот уже десять лет считавшемуся его мажордомом. Почти всех своих сержантов Ле Гуин держал вне города, целиком полагаясь на защиту графских гвардейцев. Кто же мог знать, что эта доверчивость выйдет заслуженному человеку боком. Угроз Санлиса барон не боялся, но это вовсе не означало, что их следовало пропустить мимо ушей.

Ричард первым спешился и первым ступил на мраморное крыльцо. Сержанты замешкались во дворе, расседлывая коней. В городской усадьбе барона людей хватало, чтобы выдержать разбойничий натиск, но для серьезной обороны этот роскошный дворец, выстроенный изнеженным византийцем в спокойные времена, не был приспособлен.

– Стерегут? – спросил барон у Гийома, вышедшего встречать хозяина.

– Я видел троих, – кивнул старый служака. – Может свернуть им шеи?

– Успеем, – отмахнулся Ле Гуин.

Ночь сегодня обещала быть холодной, и барон приказал мажордому затопить камин. С годами Ричард приобрел привычки домоседа, а ведь еще каких-нибудь десять лет назад ему все было нипочем. Мог спать на промерзшей земле и есть мясо, лишь слегка подрумяненное на костре. А ныне старому Ле Гуину ничего, похоже, другого не остается, как сидеть у горящего очага, закутавшись в пелисон да вспоминать о днях бурной молодости. Между прочим, Санлис всего на пять лет моложе Ричарда, но как же его понесло под уклон годов, можно подумать, что у него целый век в запасе.

– Ужин готов? – спросил Ричард, даже не обернувшись на шорох, послышавшийся за его спиной.

– Я на это очень надеюсь, – произнес над самым ухом у Ле Гуина насмешливый голос. – Проголодался.

Молодчик был одет в короткую котту, потертые штаны и безрукавку из овчины. В осеннюю и зимнюю пору так ходили едва ли не все простолюдины Сирии. А этот отличался от них только византийскими сапогами, перетянутыми ремнями чуть выше колен. Очень удобная обувь для человека, редко слезающего с коня. Сейчас в таких сапогах щеголяли едва ли не все лихие наездники Антиохии. Выдавали молодого человека руки, слишком холеные для человека занятого тяжким трудом. Если незнакомец и добывал себе хлеб, то явно не в поте лица своего.

– Вор? – полюбопытствовал Ричард.

– Шевалье, – не согласился с ним гость, снимая с головы поношенный чепец из плотной шерстяной ткани.

– Филипп! – не столько узнал, сколько догадался старый рыцарь.

– К твоим услугам, благородный Ричард, – сказал гость, подвигая к огню небольшую скамью. – Продрог как собака.

– Странная у тебя привычка, – осуждающе покачал головой Ле Гуин. – Приличные люди обычно входят через дверь. Зачем ты полез в окно к Терезе?

– Честно говоря, я навещал портного, – ласково улыбнулся хозяину Филипп, – но неожиданно для себя оказался в обществе сразу двух дам, развлекающих друг друга. Шевалье тоже был, но он дремал чуть в стороне, сморенный усталостью.

– Имя второй дамы? – нахмурился Ричард.

– Алиса. А сонного шевалье зовут, кажется, Раймунд де Пуатье. Я слышал, что его недавно назначили капитаном гвардии, вместо барона де Лоррена, чем-то не угодившего графине.

– Вот видишь, как опасно подглядывать в чужие окна, благородный Филипп, – вздохнул Ричард. – Теперь за твою голову назначена награда в пять тысяч денариев, и мне поручено тебя поймать.