Грозный эмир

– Дурак, – раздельно произнес благородный Ричард. – Весь свой расчет Санлис и Андроник строили на том, что Болдуин не сунется в Антиохию, опекаемую сразу и басилевсом Иоанном и атабеком Зенги. Но атабека нет в Халебе, а значит, путь на Антиохию для Болдуина открыт. Все твои союзники разбегутся, как только армия крестоносцев появится под стенами города. И тогда для вас пятерых наступит час расплаты. Страшный час, шевалье де Пуатье.

В эту минуту благородный Ричард не испытывал торжества, Ле Гуину вдруг пришло в голову, что его усилия здесь, в Святой Земле, как и усилия многих тысяч отважных людей, потрачены впустую. Детям не удержат земель, добытых их отцами потом и кровью. И если первые крестоносцы были одержимы идеей освобождения Гроба Господня, то нынешними движет только корыстолюбие, жажда власти и похоть. Ле Гуин не считал ни себя, ни своих товарищей по беспримерному походу ангелами во плоти, но что-то в их душах все-таки было. Иначе не дошли бы они до стен Иерусалима, не совершили бы подвиг, прославивший в веках их имена. Крестоносцы уходят, один за другим, да и смерть самого Ричарда не за горами. И кто же займет их место – мародеры?

– Филипп де Руси предлагает вам сделку, шевалье, – брезгливо поморщился Ле Гуин. – Ему нужны убийцы благородного Глеба, живыми или мертвыми. Для вас будет лучше, Раймунд, если Санлис, Андроник и Никодим попадут в руки сыновей убитого коннетабля мертвыми.

– А для тебя, благородный Ричард?

– Для меня тоже, – нехотя отозвался Ле Гуин, с трудом поднимаясь с кресла. – Всего хорошего, Раймунд. Да не отвернется от тебя удача в сей трудный для Антиохии час.

Благородный Болдуин, не на шутку встревоженный событиями, происходящими в Северной Сирии, ринулся на помощь своей дочери во главе тысячи рыцарей и трех тысяч сержантов. И хотя сенешаль де Бове утверждал, что виной поднявшегося переполоха как раз и является благородная Алиса, Болдуин ему не поверил. В последнее время у короля резко испортились отношения с храмовниками. Дамаск, который Болдуин считал уже почти своим, закрыл перед ним ворота. Кто и почему помешал намечаемой сделке, благородный Ролан обещал выяснить в ближайшее время. Пока что он знал только то, что в городе произошел переворот, закончившийся смертью визиря аль-Маздагани и истреблением ассасинов. Эмир Бури, которого никто не принимал в расчет, неожиданно заявил о себе в полный голос. Скорее всего, за его спиной стоял атабек Зенги, вознамерившийся прибрать к рукам всю Сирию, но королю Болдуину от этого было не легче. Он не взял с собой в поход храмовников, хотя магистр Гуго де Пейн предлагал ему свою помощь. Болдуин был уверен, что одно его появление у стен Антиохии положит конец набирающей ход междоусобице. Следовало в короткий срок укротить мятежных баронов де Сабаля и де Русильона и укрепить власть благородной Алисы, а значит и свою. Графство Антиохийское еще со времен Боэмунда Тарентского пыталось обособиться от опеки Иерусалимского королева, но теперь скоропостижная и нелепая смерть его сына должна была положить этому конец.

– За спиной молодых баронов стоит Венцелин фон Рюстов, – нашептывал всю дорогу на ухо королю шевалье де Музон. – Его сын Драган унаследовал от тестя замок Раш-Гийом, и теперь этот беспокойный род обосновался в Антиохии. Второй сын Венцелина Базиль живет в грехе с чужой женой, бросая тем самым вызов благочестивым людям Святой Земли. А его разбойничьи набеги на земли империи, рано или поздно окончательно рассорят нас с Византией.

– И что ты предлагаешь? – спросил Болдуин, хмуро вглядываясь в горизонт.

– До меня дошло, что благородный Венцелин собирается покинуть Святую Землю и вернуться на родину. Следовало бы поспособствовать ему в этом.

– Каким образом?

– Я получил письмо от сиятельного Михаила, в котором протовестиарий сообщает о приезде в Константинополь полоцких князей, изгнанных со своих земель Мстиславом Киевским. Полоцкие князья просили помощи у басилевса Иоанна, а тот посоветовал им совершить паломничество в Святую Землю и поискать поддержки там. Я полагаю, что нам следует свести князей из далекой Руси с благородным Венцелином. И всячески поспособствовать их союзу.

– Поспособствуй, – усмехнулся Болдуин и, обернувшись к Этьену де Гранье, добавил: – Проверь, шевалье, что за люди там на дороге.