Грозный идол, или Строители ада на земле

— Ты большая дрянь, — с серьезным видом ответил Василий, — и свободы никакой нет. Похерил, похерил ее великий Лай-Лай-Обдулай. А я для тебя, чучело гороховое, бог… Что ты тут говорил и твоя девка — одна глупость и похлестать вас обоих не вредно вышло бы. Эй, связать его и девку тож…

Алексея повалили и в один момент он был опутан веревками. Ужасный крик вырвался из его горла, но его рот чем-то завязали, и вот свободный гражданин Зеленого Рая сделался безгласен и неподвижен, как труп. В глазах его выражалось страдание и как бы безумие: он видел, как его невесту стали привязывать к стволу тополя.

— Племянничек, милый, вот каков братец мой, — осерчал сразу, не то что я, — слащаво-ласковым голосом говорил Парамон, в то время как Алексея несли по горе к новым постройкам. — Ничего не поделаешь, миленький, как ни крути головой-то, власти на земле — боги… умей почитать власть всякую — как Бога, так ровно и начальника веры, меня, собственно… Вот оно в Раю Зеленом будет и весело, как в России, примерно… Оттуда, собственно, и наука ко мне пришла… по книгам больше… Не хочет чудотворец великий девицы этой… порченая она… а нам-то надо благолепных, покорливых… Не серчай, миленький… подыщу… Такая девка будет горячая — одним словом — кобылица… Садись на нее верхом и только покрикивай: эй, не брыкайся… Я сам, племянничек, люблю бабенок этих… да вот Бог несуразным сотворил… воротят морды бабенки-то… Да уж ничего… для начальника веры всякое зеленое деревце расставит веточки свои, и полезай, значит, ворон старый в гнездышко… Что вытаращил глаза, дурак… Думал, что Парамоша только с богом беседует… Не знаешь ты меня, глупый человек… У меня в душе сто бесов и один черт — все воют… Так пойми ты, каково мне-то… Оно и так рассуди: Господь, сотворив женщину, благословил, собственно, нас на распутство… вот Парамоша и облюбовал кобылиц горячих… Ну, прощай, миленький, прощай… Тебе полагается арест за бунт, значит… Крамольников завсегда этим, собственно, смиряют во всех царствах — арест и кнутик, а потом и головку можно чик-чик… Будет жив Парамоша, уж он введет порядки… Ну, прощай, прощай… Га, что за крик…

Парамон остановился на месте, прислушиваясь, в то время как его жертву несли дальше, к новым строениям.

«Лихо-лихо хлещут бунтовщиков-то… молодец Черный Десяток… правительство радуется… из книг-то я вычитал, что мы и особливо я — правительство… Сладко постегали, так сладко, что сам чудотворец улыбается… Гей, бейте крамольников… Лихо!..»

Рассуждая сам с собой таким образом, он все смотрел в сторону, где находилось Дерево совещания. Оттуда в паническом ужасе бежала толпа — почти все обитатели Зеленого Рая, — и Парамон видел свой Черный Десяток, мчавшийся за ней с бичами в руках. «А вон он, мой бык Герасим-Волк… Хорошо, мой дурак… так, так, пусть почитают чудотворца и Парамошу особливо…»

Действительно, впереди Черного Десятка бежал великан, испуская ужасные звуки и щелкая длиннейшим бичом по спинам и головам свободных жителей Рая. Пронзительные вопли и крики ужаса носились в пространстве, делаясь все более громкими и отчетливыми.