Грозовой Сумрак

Я упала на колени – и сразу на мои плечи легли теплые, чуть дрожащие ладони моего вихря, моей грозы, моего неба над юным миром, окрашенным в яркие осенние краски. Я не сразу вспомнила имя этого вихря – изнутри оно слышалось совсем иначе. Не подобрать нужных звуков в языке, который может произнести человеческое горло, да и как можно произнести имя ночной грозы, тугой штормовой плети над соленой океанской водой? Истинное имя фаэриэ – то, что звучит изнутри, его нельзя услышать, но можно почувствовать в момент обмена магией, силой – неважно, как назвать ту искру, что делает волшебные существа живыми, чувствующими и думающими. Его нельзя произнести вслух – но можно сплести из чуткого колдовства.

Пылающие аметистовым огнем глаза на узком лице, которое, как мне почудилось, было вылеплено из дождевой воды и стремительного ветра, оказались напротив моих, сильная ладонь скользнула по щеке.

Рейалл…

Имя, которое лишь отдаленное эхо того, настоящего, что я услышала в момент, когда искристый светлячок сущности фаэриэ доверчиво пригрелся у меня под сердцем как долгожданное дитя…

Я кашлянула, устало прижалась лбом к обнаженному плечу Грозового Сумрака.

– Так вот как трудно быть в человеческой оболочке… Теперь я… понимаю.

Он не ответил, только обнял меня крепче.

Шорох шагов, прохладная рукоять ножа, скользнувшая мне в безвольно опущенную руку. Раферти, склонившийся над нами, выглядел усталым, постаревшим и измотанным, но это совершенно не мешало ему широко улыбаться:

– Справились все-таки. Только лучше бы нам сваливать отсюда, пока эта чудная лапка не начала вонять похуже трехнедельного утопленника, выброшенного на берег реки во время наводнения. Да и рассвет уже близко. Город нас теперь не задержит, но с первым лучом солнца тут будет все затоплено по маковку колокольни, а я не настолько хорошо плаваю.

– Справились? – Я подняла голову и заглянула через плечо Рея на безжизненную лапу, распростертую на мостовой. Огромный глаз на месте страшной раны помутнел, чешуя века отслоилась, и из-под нее на камни стекала тягучая темная жидкость. Мертвое. Даже если не применять магию, понятно, что оно мертво, и уже давно. – Как?!

– А вот. – Раферти загадочно улыбнулся и развел руками…

Северные ворота Балларда раскрылись перед нами легко и практически бесшумно. Серые клочья тумана, застилавшие дорогу, медленно таяли, а на востоке появилась яркая золотисто-розовая полоска рассвета.

Упругая трава, покрытая прохладной утренней росой, приятно приминалась при каждом шаге, светлые прозрачные капельки, похожие на пролитые слезы, моментально вымочили штаны почти до колена. Раферти велел нам поторапливаться и ни в коем случае не оглядываться назад – смотреть только перед собой или под ноги, где расстилалась едва заметная серебристая дорожка, тропинка, вьющаяся посреди луговой травы. И только когда мы поднялись на холм, к тому времени уже позолоченный первыми лучами солнца, странник позволил нам обернуться.

В чаше долины, где вчера еще был сумрачный город, теперь плескалось озеро, над ровной гладью которого одиноко возвышался шпиль затопленной колокольни. Баллард, с которого было сброшено покрывало проклятия, уснул под водой, как больной, перенесший тяжелую лихорадку и наконец-то почувствовавший облегчение и скорое выздоровление.

– Эй, люди добрые, вам куда надо-то было? – весело окликнул нас Раферти, беззаботно покачивая посохом, как стрелкой компаса, указывающей верное направление.

– В Вортигерн. Поможешь, дорожный человек? – негромко спросил фаэриэ, поправляющий наспех надетую одежду.

– Как не помочь! До него ведь рукой подать, и полдня не пройдет, как доберемся. Только отдохнем немного – да и в путь отправимся. Поведу вас самой короткой дорогой, какой только возможно.

Раферти говорил что-то еще, но я его уже не слушала.

Потому что впервые с момента, когда я покинула западный Алгорский холм, я почувствовала Зов Рога Изобилия. Пока еще как далекое эхо, разносящееся над землей, как отзвуки гимна жизни и волшебству, но уже явный и четкий. Теперь я могу просто идти на эту песнь, и не собьют меня с пути ни чужое колдовство, ни запутанные тропинки.

– Рей, – тихо шепнула я, поднимая лицо к светлеющему небу и прикрывая глаза, – я его слышу, слышу Рог из волшебного Холма. Кармайкл еще не воспользовался им, он еще в мире людей, в Вортигерне.

– Получается, что король Самайна еще не получил обратно свою игрушку? – хмыкнул фаэриэ, кладя ладонь мне на плечо. – Тем лучше. Не зря хотя бы такой долгий путь проделали.

– Игрушку, говорите? – Раферти хитро улыбнулся, огладил испачканной сажей ладонью встопорщенную бороду. – Знаете, я, наверное, с вами прогуляюсь. Не стоит разбрасываться такими артефактами, а уж тем более всучивать их с непонятной целью кому попало, так никакого порядка в этом мире не будет. До полудня у нас отдых, а потом ноги в руки – и бегом, прямо-таки бегом по нужной дорожке.

Бегом, говоришь?