Грозовой Сумрак

Я кое-как устроилась на прохладной, сырой еще земле, кутаясь в плащ, одолженный мне Реем, но даже сквозь сон слышала призрачную, неумолкающую песню Рога, ту самую, которую он играл в ночь Самайна в руках Габриэля.

Но снился мне все равно только свободный ветер в аметистово-сиреневых небесах, затянутых грозовыми тучами, и разноцветное лиственное покрывало, укутавшее далекую землю. Снились яблочные сады, где ветки гнулись до самой земли, обремененные золотыми, алыми и зелеными плодами, пурпурные георгины и красные ягоды барбариса. Уютный дом с окнами из цветного стекла, за которыми жарко горел огонь в очаге.

Только вот на высоком пороге меня встречал не рыжеволосый маг с глазами, подобными лесному роднику, а буря, принявшая на время человеческий облик…

ГЛАВА 13

Иссохшее, когда-то наполненное прозрачной звенящей водой, глиняное русло ручья, мертвой змеей протянувшееся через заросли пожухлой, тронутой белесой гнилью травы. Желтовато-бурый ковер из сосновых игл еле слышно хрустел под ногами, с громким треском ломались тонкие, покрытые серым налетом мха веточки.

Мертвая тишина над мертвым лесом. Ни звука, ни шороха.

Душно, легкий ветерок, скользивший по полю, окончательно затерялся между потемневших древесных стволов, черными столбами тянущихся к затянутому плотной пеленой низких облаков небу.

Не верится, что сейчас разгар лета, что еще весной этот край был цветущим и жизнерадостным – все выглядело так, будто бы земля отравлена неизвестным ядом, длительной засухой, погубившей все живое и оставившей после себя мертвый край.

– А это точно окрестности Вортигерна? – с сомнением в голосе произнес фаэриэ, обламывая тонкую веточку с ближайшего кустарника и наблюдая за тем, как она рассыпается в прах у него на ладони, – Есть у меня нехорошие подозрения, что зашли мы куда-то не туда.

– К сожалению, место правильное, – вздохнул Раферти. – Только покинутое.

– Покинутое?

– Отсюда ушли все ши-дани, – тихо сказала я, оглаживая ладонью ближайшее дерево и чувствуя, как ломкая кора осыпается под моими прикосновениями, обнажая гладкий угольно-черный, словно сгоревший изнутри, ствол. – И их место долго не пустовало. Кармайкл говорил, что сумеречные существа собираются вокруг Вортигерна, словно выжидая чего-то, и что с каждым днем их все больше. Вот и результат.

Страшно идти по такому лесу. Ощущение, будто бы ступаешь по кладбищу, полному неупокоенных душ. Днем еще ничего, но вот с наступлением темноты на такое никакими уговорами не заманишь, да и силой не сразу затащить удастся.

Честно говоря, я пожалела, что Раферти повел нас именно этой дорогой, не дал добраться до стен Вортигерна путем Идущих, что пролегает через затянутую туманной мглой вересковую пустошь. Пепельно-серая тропка, заметенная крошечными белыми лепестками цветущего вереска, будто нетающими снежными хлопьями, дорога, созданная только для Раферти и для тех, кого он захочет провести следом за собой. Тихий стук прочного осинового посоха об утоптанную землю – как звон капель в водяных часах, отмеряющих утекающие мгновения, удручающе равномерный, постоянно напоминающий о том, что времени у меня остается все меньше и меньше.

Сам Раферти на этой тропе разом перестал напоминать хитрого балагура, бродягу без рода и племени, единственное богатство которого состояло лишь в драной куртке, латаной суме на плече и простом деревянном посохе в руках. То и дело мне чудилось, будто передо мной идет не странник, не человек, посвященный Дороге, а незнакомое, непонятное существо, с головы до ног укутанное в глухой черный плащ с капюшоном, единственное, что выглядело четким и настоящим посреди вересковой пустоши.

Глухо стучало об утоптанную землю окованное же

лезом основание костяного посоха, со временем ставшего из белого янтарно-желтым, а сильная рука, уверенно лежащая на нем, никак нeмогла принадлежать человеку. Бледно-серая, словно присыпанная вековой пыльюкожа, узкая шестипалая длань, увенчанная словно от

литыми из сверкающего серебром когтями, которые я,поначалу приняла за причудливые перстни, тяжелаяпоступь, от которой едва ощутимо содрогалась земля.

Будто сам Хранитель Дорог шел в десятке шаговвпереди, указывая путь сверкающим навершием костяного посоха.