Группа поддержки для выживших девушек

Следующий кабинет имеет Г-образную форму, и его музыкальная терапия и стрелок слишком близко, а потому мне остается только бежать. Взрываются автоматная очередь и ксилофоны, в испуге грохочут тарелки, а пули тем временем пробивают барабан, и гитары взрываются глухими хлопками, наполняя воздух неровными хвойными щепками.

Я заворачиваю за угол «Г», и мои ноги выпрастываются из-под меня, а мой мозг раскалывается посредине, когда я больно падаю одним плечом на пол, встаю и продолжаю движение, хотя и понимаю, что мой план ущербен. Мне не оторваться от стрелка. Он слишком близко. Мои ноги зарываются в ковер, и я бросаюсь на дверь впереди, потому что у меня больше нет плана, и вдруг план у меня появляется.

«Ты должна защищать своих сестер», – говорит мама под рев Джилли.

Я – приманка, я – отвлечение, я – легкая добыча. Я должна задержать здесь стрелка, дать всем остальным время на бегство. Я должна как можно дольше тянуть резину.

Адриенн была права: жизнь гораздо больше, чем просто выживание.

Дверь под моими руками открывается не так быстро, как хотелось бы, и я ударяюсь об нее лбом, а потом оказываюсь в длинной комнате, в которой масса розовых и белых вымпелов и наполненных гелием шариков любимых цветов Адриенн, тут же кексы и лимонады, и я вернулась вовремя, я в первом классе, и часть моего мозга знает, что это прием в день памяти Адриенн, но какая-то моя часть – ребенок, я бегаю с визгом. «Я быстрее зайчика, мамочка».

Стрелок появляется слишком быстро, слишком близко и стреляет по шарикам и вымпелам, превращая их в конфетти, вонзает пули в дальнюю стену, исписанную племенными символами, и я – это все девушки, которые когда-либо убегали от человека с оружием, все девушки, которые бежали, спасая жизнь, по пространствам, в которых они, как считалось, должны быть в безопасности. Я вламываюсь в следующий кабинет, и теперь я – Джулия, бегущая по своей спальне, я – Хизер, бегущая по коридорам своей школы, я – Мэрилин, бегущая днем по Техасу, я – Дани, бегущая по больнице, я – Адриенн, бегущая по этому лагерю, лагерю, в котором всегда будет бегущая девушка, кричащая и рыдающая, и я – Линнетт, бегущая наконец, и он не может догнать меня, я бегу со средней скоростью всех нас, соединенных в одно, я быстрее Билли Уолкера, я быстрее Призрака, я быстрее, чем вся семья Волкера, я – самая быстрая девушка в мире.

Я заставляю себя, я перехожу на спринтерский бег, ноги работают, голова подпрыгивает на конце моей шеи, и вот оно, мои последние усилия, и я распахиваю деревянную дверь и вбегаю во влажное хлористое облако кабинета акватерапии. Я могу заманить стрелка в один из этих бассейнов в бетонном полу, столкнуть его на дно, использовать его тяжелую амуницию против него же, но он уже в дверях, и у меня даже нет времени захлопнуть дверь у него перед носом. Он распахивает ее локтями, его автомат поднят, и я падаю вперед, стальные трубки лестницы на стенке бассейна принимают на себя мой таз, одна нога погружается в теплую воду, я вытаскиваю ее и хлюп-хлюп-хлюпаю по комнате в направлении трех дверей – больше бежать отсюда некуда.

Боль у меня в голове достигает такой силы, что я почти слепну. Дальняя справа дверь уже передо мной, и я, распахнув ее, выбегу в следующую комнату и не остановлюсь – разобью окно на противоположной стене, выпрыгну наружу и спрячусь в лесу. Я вбегаю в следующую комнату и… здесь нет окон. Здесь нет другой двери.

Это кабинет индивидуальной терапии, сплошная плитка из песчаника, большая белая ванна, туалет, раковина, массажный стол, и дверь за мной распахивается, толкает меня дальше в комнату, я оступаюсь, спотыкаюсь, лечу вперед, ударяюсь бедрами о край ванны, переворачиваюсь в воздухе, мои ноги оказываются выше головы, и я падаю на дно, вижу мою маму, вижу Джилли, которая плачет, прижавшись к материнской шее.

Я плотно сжимаю веки, и под ними пульсирует черная кровь, потому что я не хочу умирать. Я открываю их, и моя голова полна битого стекла, вонзившегося в мягкие ткани моего мозга, и над ванной стоит Смерть, и громаднее нее в мире нет ничего.

Смерть направляет на меня свой автоматический пистолет ТЕС-9, пистолет, широко известный по видеоиграм – мальчишки считают их очень крутыми. Это страшное оружие, но не на таком расстоянии. На Смерти черная боевая экипировка со множеством ремней, лямок, сумок и всяких таких штук, которые, как считают маленькие мальчики, делают их сильными. За противогазом не видно лица Смерти. Боевые перчатки скрывают ее руки. На ней черный шлем, и все это с избытком компенсирует малые размеры Смерти внутри экипировки. Я инстинктивно смотрю на Ее обувь.

Военные берцы на молнии, изделие фирмы «АндерАрмур», и огонек вспыхивает у меня в голове.

– Скай? – говорю я.

А где же Стефани? Она помогает ему? Или он помогает ей? Она жива? Может быть, я ошиблась, и она всего лишь еще одна последняя девушка, пристегнутая к его ремню.

Его дыхание прорывается наружу через противогаз. Потом он говорит что-то, и шлем-маска приглушает его слова, но все силы покидают меня, потому что я все же разбираю, что он говорит.