Группа поддержки для выживших девушек

– Ты умрешь одна, и всем будет наплевать, – говорит он.

Моя мама прижимает к шее ревущую Джилли. «Ты должна защитить своих сестер». А я даже это не смогла сделать. «Прости меня, Джилли. Простите меня, доктор Кэрол. Простите меня, мама и папа. Простите, Майк и Лиз. Прости, Файн. Простите меня, все».

Простите меня, что я больше не могу сражаться.

Скай перехватывает поудобнее свой пистолет.

«Прости меня, Адриенн».

Он направляет пистолет мне в лицо, и его ствол – это разверстая черная дыра, размеров которой достаточно, чтобы поглотить мир.

И Хизер набрасывается на него, она выскакивает из ниоткуда, у нее в руках тяжелая фарфоровая крышка от сливного бачка, которую она обрушивает на его шею сзади и, как умелый игрок в гольф, сопровождает удар продолжением движения. Фарфоровая крышка рассыпается на тысячу острых осколков, которые обжигают мое лицо. Тело Ская сгибается в одном направлении, его голова клонится в другом, и он падает лицом на кромку ванны. И не делает попыток подняться.

Несколько мгновений в комнате слышно только наше дыхание.

– А где все? – наконец удается произнести мне.

– Вернулись в лесной домик, – говорит Хизер. – Заперлись.

У меня это не укладывается в голове.

– Но ты как сюда попала? – спрашиваю я.

Хизер тяжело дышит, но ей удается изобразить что-то похожее на улыбку.

– Я же говорила, что у меня в голове всякая херня высокого уровня, которую вам никогда не понять.

После того, что я видела в комнате Хизер в музее Крисси, я ни минуты не сомневаюсь в ее словах.

Я принимаюсь выковыривать себя из джакузи, а Хизер наклоняется и начинает снимать со Ская шлем и маску.

– Он жив? – спрашиваю я.

– По большей части, – говорит Хизер, развязывая лямку на подбородке.

– Не особо шевели его, – говорю я. – Может, у него сломана шея.

Она возвращает на место шлем, снимает маску, и я вижу его лицо, темные круги, нарисованные вокруг глаз, волосы, пропитанные потом, вспархивающие веки. Это и в самом деле Скай.

Вероятно, он жутко ненавидел нас всех.

Хизер, постояв немного, с силой бьет его ногой в пах. Ее удар смещает его тело так, будто это мешок с грязным бельем.

– Мы не должны его перемещать, – говорит Хизер, подчеркивая свои слова новыми ударами ему в пах. – Совершенно. Определенно. Мы не хотим. Чтобы. У него. Сломался. Позвоночник.

Я делаю шаг к ней, и моя голова кружится с опасной быстротой, у меня такое чувство, будто я сейчас могу уплыть куда-то вдаль. Я кладу руку ей на плечо, чтобы не упасть.

– Перестань, – говорю я Хизер. – Возьми его пистолет.

Она наклоняется, поднимает пистолет, наводит ствол на его грудь, смотрит в прорезь прицела на монстра, распростертого на полу среди обломков в экологически чистой ванной.

– Хизер, – говорю я, – он ее сын.

Она не слышит меня. Мы стоим так некоторое время, хотя кажется, что проходит вечность. Наконец она опускает пистолет, потом кидает его в ванну, куда он и падает с металлическим стуком.

– В задницу все это, да? – говорит она.

– В задницу, – говорю я. – Сегодня больше никто не умрет.

– Кажется, тут мы видим большой шар солнечного света, – говорит Стефани от двери.

Хизер начинает поворачиваться, но Стефани приставляет дробовик к ее шее сзади, через горло Хизер ствол направлен прямо мне в лицо. Стефани стоит в квадратной стойке[77], неподвижно, приклад дробовика прижат к ее плечу, щека лежит на прикладе, она готова принять своим телом силу отдачи, а левая рука направляет ствол. Хизер стоит спиной к ней. Я стою по другую сторону Хизер, тело Ская занимает половину ванной и бежать некуда.

– Это уже второй раз, когда ты спасаешься, притворяясь мертвой, – говорит Стеф. – Как ты это делаешь?

– У меня в голове пластина, – говорю я.

– Черт побери, – тихо говорит она. – Откровенно говоря, я мельком просмотрела твою страничку в «Википедии». Меня не интересуют животные, сбитые на дороге. А вот эта дохлая ширяльщица, с другой стороны, вполне подходящая добыча.

– Суперфаны долбаные, – говорит Хизер.

– Как скажешь, бабулька, – говорит Стефани. – Мы с моим парнем загоняли вас вот уже несколько недель, как крыс в лабиринте, а теперь уложим вас всех, как рыб в бочке. Вам, глупым старым развалинам, мало чем можно гордиться. Это дельце было не сложнее влажного пука.

У меня не выходят из головы ее слова «с моим парнем».

– Скай… – начинаю было я.

– Мы познакомились онлайн, – говорит она. – После этого про вас, лузеров, все забудут. А мы со Скаем станем героями. Люди многие годы будут помнить то заявление, что мы сделали. Вы всего лишь бессмысленная ностальгия, а мы здесь для того, чтобы выбросить вас в мусорный бачок. Всем пора уже перестать цепляться за прошлое.

– Нажимай уже на спусковой крючок или заткнись на хер, – говорит Хизер, но я вижу ее лицо и знаю, что отвага есть только в ее голосе. – Ты такая же скучная, как мой последний бойфренд.

Стефани улыбается.

– О’кей, – говорит она.

Я должна сделать так, чтобы она говорила и дальше.

– Значит, ты сделала это, чтобы стать знаменитой? – говорю я. – Ты убила всех этих людей, чтобы тебя показали по телевизору?

– А что еще есть, кроме этого? – спрашивает Стефани.