Грустный гном, весёлый гном

Открыто было только лицо и кисть руки. Антошка увидел на этой руке обручальное кольцо, такое же, как у папы и мамы. Он шагнул ближе к койке, остановился. Глаза «куклы» были закрыты. На тумбочке рядом с койкой Антошка заметил букетик фиалок в стеклянной банке, манную кашу в глубокой тарелке и рядом чайную ложечку. Ещё на тумбочке лежал крошечный белый плеер с наушниками-капельками. Это Антошку удивило, ведь «кукла» не могла сама включать плеер и надевать наушники, не могла брать ложку и есть кашу.

Антошка всё стоял и смотрел на лицо «куклы». Это было очень красивое лицо. Такие лица в мультиках у принцесс и русалок. Только губы «куклы» были бледными и потрескавшимися. Но ресницы и брови — густыми и тёмными. Антошка ещё внимательнее вгляделся в это лицо. Он заметил, как легко подрагивают ресницы и как чуть-чуть морщатся уголки губ.

Вдруг «кукла» медленно открыла глаза, посмотрела на Антошку. И взгляд этот его напугал. Глаза будто были сделаны из тёмного стекла. И сейчас из этих тёмных стеклянных глаз катились слёзы. Антошка всё смотрел и смотрел в эти глаза, не в силах отвести взгляд. И вдруг услышал, что «кукла» застонала. Антошка вздрогнул. Только потом он понял, что стон был тихий-тихий, но тогда, в палате, он прозвучал так, как если бы «кукла» закричала во всю силу.

Антошка попятился, выскочил в коридор.

Мама уже искала его. Стала ругать, что он без спроса ушёл из палаты. Но, посмотрев в глаза сына, спросила:

— Что случилось?

Антошка не ответил, опустил голову. Тогда мама заглянула в палату, из которой только что выскочил Антошка.

— Боже мой! — охнула она и за руку повела сына к папе.

Ночью Антошке приснился страшный сон. Должно быть, он кричал, потому что, когда проснулся, была ещё ночь, но в комнате горел свет. Мама сидела рядом на диване, шептала ласковые успокоительные слова. А в дверях стояла бабушка в одной ночной рубашке, босая.

— Что это он, а?.. Что это, а? — встревоженно спрашивала она у мамы.

— Всё хорошо, сыночек, — нашёптывала мама и гладила Антошку по голове. — Успокойся, родненький, всё хорошо. Ты дома. Я рядом. Успокойся, солнышко моё…

Антошка слушал мамин голос, успокаивался. Что за сон ему приснился, он уже не помнил. Помнил только, что было очень страшно. Но мама всё гладила Антошку по голове, говорила тихие баюкающие слова, и скоро он снова заснул.

Больше его к папе в больницу не пустили. На этом теперь настаивала не только бабушка, но и мама.

— Что это вы придумали — ребёнка по больницам таскать! — говорила бабушка. — Насмотрится там всяких ужасов, потом кричит по ночам.

Папа возражал. Антошка слышал, как мама отвечает папе, и по её репликам догадывался, что папа говорит.

Мама твердила устало:

— Ну какая правда жизни? Он ведь ещё маленький. Нахлебается этой правды, когда вырастет… Всему своё время.

Ещё мама говорила:

— Я тоже не хочу, чтобы он рос как тепличное растение. Но поберечь-то надо. Ты бы видел, как он ночью испугался. Что-то такое страшное приснилось, что я и не знаю, как назвать. Именно в ту ночь, когда он ту девушку увидел. Что с ней случилось, не знаешь?

Потом мама долго слушала, что отвечает папа, качала головой, говорила: «Ужас какой!» и «Боже мой, бедная девочка!».

— Ну почему мне больше нельзя к папе? — канючил Антошка.

— Нельзя, и точка! — отрезала мама.

Волшебный бегемот

Антошка и папу по телефону спросил, почему ему нельзя в больницу.

— Да я сам не очень понимаю, почему тебе ко мне нельзя, — признался папа. — Но маме с бабушкой виднее. Это они твой ночной концерт слышали, вот и перепугались. Говорят, кричал ты сильно. Что приснилось-то?

— Не помню, — сказал Антошка.

— А может, ты не из-за больницы испугался? Может, страшное что-то сочиняешь? Что сочиняешь-то?

— Ничего, — ответил Антошка.

— А что ж так?

— Не знаю…

— Понятно. Творческий кризис, — догадался папа. — Давно хотел тебя спросить… Я однажды смотрел фильм про Чайковского. Когда он был маленьким, то часто плакал и кричал, чтобы музыку прекратили. Понимаешь, у него постоянно музыка в голове звучала. И она его так мучила, что он просил её остановить. У тебя как с этим делом? Тоже музыка в голове звучит? Постоянно?

— Нет, не постоянно, — честно ответил Антошка.

— А когда звучать начинает?

— Когда подумаю о чём-то. Или увижу что-нибудь…

— Что увидишь?

— Ну… что угодно…

— Да? Интересно… Слушай, а посмотри сейчас в окно. Что видишь?

— Шторы вижу.

— Тьфу, балбес! Я не о том. Ты за окно посмотри.

Антошка подошёл к окну, раздвинул шторы.

— Посмотрел? Что видишь?

— Двор наш вижу. Деревья. Фонарь светит. Снег идёт, — перечислил Антошка.

— Ну и как? Звучит? Музыка зазвучала?

— Не-а… — вздохнул Антошка.

— Жаль, — сказал папа. — А вообще это такая тайна, которую мне не понять никогда — как музыка рождается, как все эти звуки композитор в ноты переводит. Тёмный лес для меня всё это. Ладно. Постараюсь поспать немного… Домой очень хочется, Антоха. Скорее бы домой…