Груз

Поразительно наивными оказались и «властители дум». Чего стоят, например, восторженные идиотизмы Бальмонта: «Я хочу горящих зданий, / Я

хочу кричащих бурь!.. / Я хочу кинжальных слов, / И предсмертных восклицаний!»

Бунин в «Автобиографических заметках» вспоминает, как Леонид Андреев, «изголодавшийся во всяческом пафосе, писал: „Либо победит революция и социалы, либо квашеная конституционная капуста. Если революция, то это будет нечто умопомрачительно радостное, великое, небывалое, не только новая Россия, но новая земля!“» Нечто умопомрачительно радостное не замедлило последовать.

Остался последний вопрос. Допустив ниспровержение монархии, можно ли было не допустить большевистский переворот? Отматывая ленту назад, ясно видишь ряд развилок, спасительно уводивших от него. Есть вещи, о которых невозможно размышлять без закипания крови, но надо сделать над собой усилие и поставить себя на место людей 1917 года. Будь у них возможность заглянуть в будущее, они действовали бы иначе – почти все, независимо от того, на чьей стороне они были в роковой миг.

Это сегодня понятно, как следовало действовать патриотам отечества в ответ на начало захвата ленинцами стратегических точек столицы (во время войны!!!). Рабочая «красная гвардия» в военном отношении представляла из себя ноль, немногим опаснее были дезертиры, некоторую силу представляли собой «революционные» матросы, но не против офицерских команд Петрограда. Эти команды должны были окружить гнезда большевиков, хорошо известные, подкатить пушки и броневики и, не считаясь с жертвами и ущербом для зодчества, разнести в щепы штаб большевистского вооруженного восстания (правда, без Ленина В. И., благоразумно отсиживавшегося на Сердобольской улице). Примерно такой план предлагал Керенскому генерал М. В. Алексеев. Никто не отменял статью 108 «О вооруженном мятеже с целью свержения законной власти» Уложения об уголовных преступлениях Российской империи, и пресечение такого мятежа любыми средствами было бы абсолютно законным актом. Мемориал жертв «реакционной военщины» сегодня посещали бы туристы, как они посещают памятник коммунарам в Париже, но Россия избежала бы самых страшных событий своей истории. Миллионы несчастных не были бы убиты выстрелом в затылок в расстрельных подвалах ЧК и на «полигонах», не были бы утоплены на баржах, не были бы взяты в заложники и затем расстреляны из пулеметов, замучены в концлагерях и на гиблых рудниках, в тундре и глухих поселениях, закопаны в вечной мерзлоте. Мы не узнавали бы, холодея от ужаса, как срезали под корень историческую Россию с ее аристократией, казачеством, купечеством, промышленниками, духовенством, крестьянством, земством, дворянскими гнездами, монастырями, уникальным асимметричным устройством, Серебряным веком, самыми высокими в мире темпами развития, не стала бы тяжелым инвалидом российская интеллигенция. Мы жили бы сегодня в процветающей многолюдной стране.

Это понятно сегодня, но не могло быть понятно тогда. Русские военные не хотели начинать братоубийственную войну. Заяви большевики честно и сразу, что намерены умертвить миллионы соотечественников, разрушить душу и нравственность народа, превратить страну в ад на земле, военные действовали бы иначе. Однако в те дни многие рассуждали так: одного «временного» социалиста, притом крайне надоевшего, сменит другой. Тревожно, конечно, но ведь это только до Учредительного собрания. Подготовка к выборам идет вовсю, так стоит ли стрелять в своих?

Но и большевики тогда еще не планировали массовые убийства и колымские лагеря. Они ждали, что народ под их руководством дружно переделает неправильный старый мир в правильный новый – мир без денег и собственности, мир учета и контроля, распределения и счастья. На Страшном суде они, наверное, будут говорить: «Мы были вынуждены. Знаете, на какое сопротивление материала мы натолкнулись?» А «материал» сопротивлялся, если кто забыл, утопии, придуманной далеко от России.

Из тысяч и тысяч красных активистов 1917 года и Гражданской войны (в советское время про таких придумали говорить: «Они делали революцию») немногие умерли своей смертью. Подавляющее большинство получили в подвалах и на «полигонах» пулю в затылок от своих же, а затем пуля досталась и этим «своим».

И почему с нами случилось все то, что случилось? Наши далекие предки, в отличие от нас, всегда твердо знали, почему. «За грехи наши», говорили они о нашествии злой Орды и других бедах.