Груз

За грехи наши. Из российских безбожных интеллигентов XX века это поняли единицы. Простой народ оказался зорче. Есть свидетельства, что многие крестьяне, которых в коллективизацию погнали, куда Макар телят не гонял, восприняли это как Божью кару за свое поведение в гражданскую войну, за измену присяге, дезертирство, грабежи поместий и хуторов. Они даже писали в письмах из Котласа, с берегов Иртыша и прочих солнечных краев, что вот тогда, десять лет назад, они от Бога отвернулись, а нынче Бог отвернулся от них.

Последний удар империи

Очень многое в истории не лежит на поверхности. К примеру, осталась совершенно не осмысленной изолированная цепочка событий 1918 года, разворачивавшихся вдали от основных фронтов Первой мировой войны, но, возможно, решивших ее исход. Последнее слово здесь оказалась за российским генералом Докучаевым – генералом армии, к тому времени уже полгода как переставшей в данной войне участвовать.

Этот упущенный из вида или намеренно замолчанный эпизод мировой истории стоит того, чтобы о нем рассказать.

Подписав в марте 1918-го Брестский мир с большевиками, Германия и Австро-Венгрия смогли снять с русского фронта и перебросить на запад основную часть доселе занятых на этом фронте сил, обеспечив себе на первых порах даже численный перевес против сил Антанты. Но Первая мировая, начавшаяся как война железных дорог, заканчивалась как война моторов, война нефтяных ресурсов. А с этим у Центральных держав, в отличие от Антанты, дела обстояли плохо. Аэропланы (Германия за годы войны произвела их 48 тысяч штук!), дизельные субмарины, частично плававший на мазуте надводный флот, военные автомобили, грузовики, мотоциклы – все это надо было чем– то заправлять. Единственным источником горючего была Румыния, и пока это королевство оставалось нейтральным, оно исправно снабжало Центральные державы нефтепродуктами. Нов 1916 году Румыния, решив войти в число победителей и прирезать себе кусок Австро-Венгрии, объявила своим клиентам войну. В ответ те немедленно вторглись в королевство и смогли захватить огромные запасы горючего в порту Констанца, однако промыслы в Плоешти им не достались: англичане успели их взорвать перед отступлением в декабре 1916-го. Вновь вывести их на расчетную мощность немцам не удалось даже к весне 1918 года.

Обезопасив себя с востока Брестским миром, Германия начала свое последнее наступление на Западном фронте в условиях, когда запасы горючего (пополненные в том числе в России) опасно близились к концу. Как пишет историк нефтяной промышленности, швед Дэниел Ергин («Добыча», М., 2001. С. 188), «генерал

[начальник штаба германской армии] Людендорф сделал ставку на „большую добычу“ – ту, которая обеспечат огромные а все растущие потребности Германии в нефти и позволит изменить ход войны. Речь шла о Баку».

Положение дел в Баку и в Закавказье было в это время таково. Двадцать шестого и двадцать восьмого мая 1918 года Грузия, Армения и Азербайджан объявили о своей независимости, причем Грузия сразу же пригласила немецкие войска. Трехтысячное соединение немцев было переброшено по морю из Крыма (где они оказались благодаря Бресту) в грузинский порт Поти, а вскоре немецкий контингент в стране был доведен до 30 тысяч за счет мобилизации вчерашних военнопленных, которых только что освободили из лагерей, и лиц призывного возраста из семей немецких колонистов. Азербайджан, в свою очередь, пригласил турок, союзников Германии.

Баку с Батумом связывал керосинопровод длиной 863 км, крупнейшая для своего времени труба в мире, введенная в строй еще в 1907 году. Плавание танкера с нефтепродуктами через Черное море (бывшее в это время немецко-турецким озером) от Батума до болгарской Варны заняло бы три-четыре дня, а дальше горючее в цистернах могло спокойно следовать по рельсам в Австро-Венгрию и Германию. То есть каждая поставка занимала бы дней десять. Казалось, мечта Людендорфа сбывается. Но она не сбылась.

Дело в том, что власть в Баку и на всем Апшеронском полуострове была в руках Бакинского Совета, который считал подвластную ему территорию частью РСФСР, настаивая, что азербайджанская независимость на Апшерон не распространяется. Нефтедобыча была национализирована, нефтепродукты шли по Каспию в Астрахань, а далее по Волге и по железным дорогам в Центральную Россию. Теоретически для немцев это мало что меняло: они имели с РСФСР прочные, как им казалось, договоры. Горючее пойдет в Германию более длинным путем, только и всего, рассуждали в Берлине. В мае – июне 1918 года российская гражданская война еще не разгорелась с такой силой, чтобы угрожать циркуляции грузов по стране, это стало реальностью позже.