Груз семейных ценностей

— Извините, меня зовут Анастасия. Моя тетя… — Настя переступила ногами, загораживая женщине проход. — Степан Михайлович…

— Слушайте, — глаза у женщины сузились, и смотрела она на Настю со злобой. — Я не знаю никакого Степана Михайловича! Ясно вам? Отстаньте от меня!

— Подождите…

Каракатица обошла Настю, хлопнула калиткой.

— Врет! — с удовлетворением констатировала Алина. — Чуть не лопнула от злости.

— Зря я к ней сунулась.

— Наплевать. Зато я успела ее сфоткать.

Подруги внимательно посмотрели сделанные наспех фотографии и остались довольны.

— Мальчишка у нее старше Илюши, — заметила Алина. — Как минимум на полгода.

Алина о чем-то задумалась, а Настя предложила:

— Пойдем к Максиму.

Алина не возражала. До девяти, когда Илюшу нужно укладывать спать, еще далеко, дома делать все равно нечего.

А самое главное, она не любила, когда чего-то не понимала.

По направлению к Москве машин было немного, и ехал Виктор Федорович быстрее, чем обычно, стараясь обогнать идущий впереди транспорт, но дорога показалась ему долгой до бесконечности. Он с трудом себя сдерживал, чтобы не позвонить сыну немедленно, но почему-то этого не делал.

За телефон он взялся только дома, швырнув сумку с одеждой на пол. Беспорядка он не любил, и сумка раздражала. Он старался на нее не смотреть, пока ждал, когда Слава ответит.

— Приезжай немедленно! — прошипел он, услышав голос сына.

— Что случилось, пап? — опешил Слава.

— Приезжай немедленно! Ты понял?!

— Нет! — отрезал сын. — Не понял! Я вообще-то еще на работе.

— Слава, приезжай немедленно! — Виктору Федоровичу показалось, что у него внезапно кончились силы.

— Да что случилось-то? С Илюшей?..

— С тобой, — устало сказал Виктор Федорович. — Случилось с тобой. Приезжай ко мне домой, надо поговорить.

Положив телефон, он расстегнул сумку, в два приема сунул грязное белье в стиральную машину. Машиной Виктор Федорович давно не пользовался, привык вызывать на дом курьеров из прачечной. Грязного белья в машине скопилось много, в прачечную следовало позвонить срочно.

Хотелось пить. Он заглянул в холодильник — воды в холодильнике не оказалось, и он налил себе из-под крана. Вода показалась противной, он с брезгливостью выплеснул остатки в раковину.

В квартире было душно. Виктор Федорович включил кондиционер, посидел за письменным столом, даже не пытаясь включить компьютер. Машину у сына угнали тем же летом, когда погиб Иван. Точно, Слава брал машину Виктора Федоровича, наведываясь на дачу. Он же и рассказал Виктору, что погиб сосед. Сам Виктор Федорович тем летом на даче почти не бывал.

Заявление об угоне Слава подавал в Москве, это Виктор Федорович помнил точно.

Заболела голова. Он потер виски, поднялся, нашел таблетку аспирина, запил ее все той же водой из крана.

Машине было всего полгода, Виктор Федорович сыну сочувствовал, даже предлагал деньги на новую. Слава отказался, он любил самостоятельность, и Виктору это в сыне нравилось. Правда, добавить на машину потом все равно пришлось.

В том, что машину не найдут, не сомневались ни Слава, ни Виктор Федорович. Ее и не нашли. Осенью Слава купил новую, они по этому случаю посидели в ресторане.

Кажется, это было еще до того, как он встретил Иру на пустой осенней улице поселка.

Кондиционер работал негромко, но Виктор Федорович дотянулся до пульта, выключил. Хотелось тишины.

Он открыл настежь окно, постоял, глядя вниз, и почти сразу заметил Славу. Сын выбрался из машины, пошел к подъезду.

Виктор Федорович отпер дверь и стоял, прислонившись боком к косяку, пока сын не вышел из лифта.

— Папа, что случилось?

Виктор Федорович старался не смотреть в суровое лицо сына. Достал из кармана ветровки бумажник, вынул сунутый туда клочок бумаги.

— Что это? — с недоумением спросил Слава.

— Это я у тебя хотел спросить!

— Пап, ну хватит! — разозлился сын и внезапно напомнил Виктору Федоровичу себя самого. — Что это?

— Это я нашел в кармане Ириного плаща, — Виктор Федорович отошел к окну, тронул занавеску, подумал и сел в кресло.

Слава постоял и уселся напротив, в другое кресло.

— Алина говорила, что Ира перед смертью встречалась с неким… типом. И после этого я нахожу у нее в кармане вот эту записку. Я что должен думать, как полагаешь?

Слава молчал. Скользнул взглядом по картине, которую Виктору недавно подарил знакомый художник, посмотрел куда-то мимо отца.

— Я думаю, что мужик сказал Ире, кто убил ее мужа, — Виктор Федорович пытался поймать взгляд сына, но у него не получалось.

Лицо сына оставалось прежним, но Виктору Федоровичу вдруг показалось, что Слава мгновенно постарел.

— Это не было убийством, — Слава взвесил «за» и «против» и решился: — Это был несчастный случай. Он… — Голос сына дрогнул. — Он вывернул откуда-то прямо под колеса. Было темно, понимаешь? Я его не видел.

— Надо было вызвать «Скорую». — Леночка еще тогда рассказывала, что Иван умер именно из-за того, что медицинская помощь не была оказана сразу.

— Я не знал… Я думал, что он мертв.

Сейчас сын поразительно напоминал его самого. Только теперь Виктору Федоровичу уже не хотелось на него смотреть.