Груз семейных ценностей

Посмотрела на часы — Илюша сейчас наверняка спит. Вообще-то Насте больше хотелось поговорить с Каракатицей наедине, без Алины. Насте казалось, что одной ей будет проще разговорить женщину, но в этом случае Алина может обидеться, а обижать подругу Настя не хотела.

Илюша действительно спал. Подруги посидели на крыльце, прислушиваясь к звукам из дома.

— У Каракатицы предки квартиру купили, представляешь? — рассказывала Алина. — И не где-нибудь, а «У тихого пруда».

— Где? — не поняла Настя.

Солнце светило прямо в глаза, Настя пересела на ступеньку повыше, в тень от крыши дома. Тихо зашуршала листва под теплым ветром, Алина насторожилась, прислушалась, потом снова заговорила:

— Это жилой комплекс. Малоэтажные дома, представляешь! На краю города, считай, прямо в лесу. К ним даже свою дорогу сделали и переезд открыли.

— Сколько же там квартиры стоят? — опешила Настя.

— Прилично стоят, — проворчала Алина. — Понимаешь, что я имею в виду?

Настя кивнула. Что же здесь непонятного? Люди жили в старом доме с покосившимся забором, а потом взяли и купили квартиру в элитном жилом комплексе. Такое бывает, конечно, но верится в это слабо.

— Сколько денег украли у инкассаторов?

— Не знаю, — Алина зажмурилась и подвинулась, чтобы солнце не слепило сквозь листья яблони. — Ну уж, наверное, не сто тысяч.

Настя детского голоска не услышала, а Алина вскочила, метнулась в дом, через минуту вышла с Илюшей на руках.

Подруги накормили малыша и отправились к детской площадке. Илюше там очень нравилось, и времени на площадке они провели много. Жаль только, что Каракатица не появилась. На обратном пути прошли мимо дома Лебедевых, но и там ни Лизы, ни ребенка не увидели.

Виктор Федорович пытался собрать по осколкам все, что он знал и слышал от Алины и сына. Кто-то передал Ире записку с номером Славиной машины. Передал только сейчас, не три года назад. Почему?

Потому что три года назад сделать это было опасно. Первый вариант.

Потому что раньше не было физической возможности. Это второй вариант.

Вариантов, скорее всего, было много, нужно спокойно и неспешно их обдумать.

Он подошел к книжному шкафу, достал стоявшую там рамку с фотографией. Рамку ему подарила бывшая секретарша. Виктор подозревал, что долгое время секретарша была к нему неравнодушна, и очень ее жалел, потому что секретаршей она была отличной, а никакого иного интереса у него не вызывала.

Рамку секретарша подарила ему на день рождения. В то время она уже была не его секретаршей, а генерального, но бывшего шефа продолжала чествовать. Рамка была оригинальная, наверняка привезенная откуда-то из-за границы. Виктор крутил рамку в руках, не представляя, куда ее деть, а Слава пообещал — он привезет фотографию. И действительно месяца за три до смерти Ивана привез собственное фото на фоне недавно приобретенной машины, вставил в рамку, и рамка заняла свое место в книжном шкафу.

Ира видела ее сотню раз.

Номер машины на фотографии просматривался отчетливо.

На дачу Виктор Федорович поехал просто потому, что здесь, в Москве, точно не мог придумать ничего рационального.

Алины дома не было. Он прошелся по комнатам, ни к чему не прикасаясь, посмотрел с третьего этажа на участок, спустился вниз. Траву пора было косить, в последний раз ее косили прямо перед убийством Иры. Он, ошалевший от горя, вышагивал почти по голой земле и отводил глаза от мелких комьев земли, разбросанных у забора.

Сейчас место, где когда-то виднелись свежие комья, найти было невозможно. Он несколько раз прошел вдоль забора, раздвигая траву руками. Долгие дожди сровняли землю.

Виктор Федорович закрыл глаза, попытался восстановить утро после убийства. Несколько раз прошел по участку, вызывая в памяти тот страшный день. Кажется, комья виднелись у второго от ворот вбитого в землю столба.

А помимо комьев он заметил тогда снятый и вновь положенный небольшой пласт земли. Точно. И раздражали его не столько комья, сколько неровно уложенная трава.

Он никогда не заметил бы нарушенного грунта, если бы трава тогда была чуть выше.

Виктор Федорович снова вернулся к забору. Алина успела посадить Ленины цветочки. Примерно в том же месте, где тогда кто-то копал землю.

Что он скажет Алине, если она застанет его за странным занятием, Виктор Федорович не представлял, но это занимало его меньше всего. Он открыл сарай, достал нераспечатанную пару резиновых перчаток, надел их. Перчатки были ему малы, но стягивать их он не стал, взял лопату и вернулся к забору.

Закрыл глаза и внезапно вспомнил, что неровный пласт с комьями находился прямо у столба, совсем рядом с красным кустиком.

Виктор Федорович раздвинул траву, пошарил по земле, взял лопату и копнул рядом с красным кустиком. При Свете каждый клочок земли на участке был засажен либо цветами, либо ягодами, сейчас земля казалась настоящей целиной. Он принялся шарить в образовавшейся ямке, обрывая мелкие травяные корни. Потом копнул еще раз.

Пистолет он нашел минут через десять. У того, кто его закапывал, не было либо сил, либо времени, чтобы зарыть поглубже. Либо и того, и другого одновременно.

Это если копала женщина.