Грузия

ЖЕНЯ. Только то, что я уже сказала о ваших книгах и о внешней идилличности вашего внутреннего мира — это как раз то, чем вы торгуете, чтобы накормить семью. Господи, да что ж я все болтаю… Я беременна. Вот.

НИКОЛАЙ. То есть? От Димы?

ЖЕНЯ. А что ж, я к чужим людям приехала с таким большим чемоданом?

У Жени изменилось настроение, это видно по ее лицу и движениям. Она бросается к Николаю.

ЖЕНЯ. У вас будет внук. Я, когда в прошлый раз приезжала, не знала еще этого.

ОЛЬГА. Женя, но…

ЖЕНЯ (Николаю). Вы меня не прогоните, правда? Я хочу… Мой сын должен воспитываться здесь, чтобы Ольга ему рассказывала старинные предания, а вам чтоб было опять, для кого писать сказки, да?

НИКОЛАЙ. Конечно, Женя, раз такое дело, вы можете жить у нас.

ЖЕНЯ. Вот… Вот я в первый раз в жизни счастлива! Я буду жить невесткой в вашем доме, если уж не могу вдруг сделаться вашей родной дочерью.

НИКОЛАЙ

(смеясь). Все же это нечто странное — дочерняя любовь к чужому мужчине.

ЖЕНЯ. Да я и Дмитрия иногда любила какой-то именно дочерней любовью — через вас… Не знаю, как это объяснить, конечно, если б он был жив, я никогда не решилась бы родить от него ребенка, но теперь, когда его нет, я и без него могу стать вашей… вашей невесткой. Ой, как все хорошо.

ОЛЬГА (Жене). Ну вот, а вы тут так шумели, напугали меня до смерти…

ЖЕНЯ (Николаю). Вы сами-то понимаете, что за чудо вы тут создали? Понимаете, конечно, но мне лучше видно — поэтому я даже больше вас отвечаю за чистоту воздуха, а равно и за чистоту знака.

НИКОЛАЙ. По-вашему выходит, мы здесь и не живем вовсе, а так — что-то означаем?

ЖЕНЯ. В конечном счете ничего, кроме самих себя, но все равно — здорово!

ОЛЬГА. Женя, будете еще умничать — родить вам учебник по философии.

Я сразу слышу звонок, а они — только когда он повторяется.

ОЛЬГА. Пойди, открой, Коля.

Николай уходит и возвращается вместе с Андреем, у которого в руках большой портфель.

АНДРЕЙ. Здравствуйте.

НИКОЛАЙ и ОЛЬГА. Здравствуйте.

ЖЕНЯ. Привет, Андрюша.

АНДРЕЙ. Вот. Мне передали, что сегодня сороковой день, и что Женя здесь. Я тогда не успел приехать на похороны.

ЖЕНЯ. Это наш однокашник. Он был Диминым соседом по общежитию.

ОЛЬГА. Проходите, пожалуйста. Вы жили с ним в одной комнате?

АНДРЕЙ. Нет. Там каждому дают отдельную клетку, очень маленькую, с такими тонкими стенками, что слышно даже дыхание соседа.

ОЛЬГА. Вы, может быть, что-то знаете?

АНДРЕЙ. Не больше, чем вы или Женя.

ОЛЬГА. Это так ужасно, его привезли в закрытом гробу, он так страшно изувечен, что нам даже не позволили взглянуть на него.

ЖЕНЯ. Я его видела.

ОЛЬГА. Как — видели?

ЖЕНЯ. Он лежал ничком и руки вот так под себя… Он даже не раскинул руки, когда падал.

ОЛЬГА. Простите. Я пойду приготовлю что-нибудь. (Уходит.)

АНДРЕЙ. Ой, Женя, ты покрасила волосы?

ЖЕНЯ. Давно.

АНДРЕЙ. А я ведь так и не видел тебя с тех пор. ЖЕНЯ. Ну и что?

АНДРЕЙ. У меня еще поручение к тебе от нашего научного руководителя. (Николаю.) Простите, я говорю о таких вещах…

НИКОЛАЙ. Ничего. Дело житейское, я понимаю.

АНДРЕЙ (Жене). Ты совсем забросила занятия. Он очень недоволен. Ты вернешься к пятнице?

ЖЕНЯ. Я не вернусь в Москву.

АНДРЕЙ.

Что ты! Это невозможно. Сейчас стало известно, что готовится собрание сочинений Жан-Поля. Нам что-то хотят поручить. Я говорил с редактором, он очень интересовался твоим переводом и статьями.

ЖЕНЯ. Я очень рада. За Жан-Поля.

АНДРЕЙ. И все?

ЖЕНЯ. Я остаюсь здесь.

АНДРЕЙ. Что ты, там же серьезная работа.

ЖЕНЯ. Но мне всегда казалось, что германистов в Москве даже больше, чем достаточно, и нет необходимости прибегать к помощи пятикурсников.

АНДРЕЙ (Николаю). Представляете, она ведь не первый год этим занимается, ее имя уже известно, на ее статьи ссыпаются самые серьезные ученые, а тут вдруг…

НИКОЛАЙ. Жан-Поль… Это Жан-Поль Сартр?

Андрей и Женя, не удержавшись, хохочут.

ЖЕНЯ. Извините нас, не обижайтесь… Просто все на этом попадаются… На одном и том же… Это другой Жан-Поль, немецкий…

НИКОЛАЙ. Я не знаю…

АНДРЕЙ. Ну вот, видишь… А ты… У меня остались твои заметки, я прочел — это готовая диссертация, а из того, что останется… можно сделать по крайней мере два диплома…

ЖЕНЯ. Ну ты шутник… Наш друг Жан-Поль говорит, что в царстве морали нет малого, и поэтому для смешного остается лишь царство рассудка… Я дарю тебе эти заметки, можешь сочинить из них хоть дипломную работу, хоть диссертацию. По-моему, очень смешно. Эти Жан-Полевские штудии — развлечение весьма изысканное, но с некоторых пор не для меня.