Губерман Игорь

Я молодых, в остатках сопель,боюсь, трясущих жизнь, как грушу,в душе темно у них, как в жопе,а в жопе — зуд потешить душу.

Когда истории сквозняксвистит по душам и державам,один — ползет в нору слизняк,другой — вздувается удавом.

Добро, не отвергая средства зла,по ним и пожинает результаты:в раю, где применяется смола,архангелы копытны и рогаты.

По крови проникая до корней,пронизывая воздух небосвода,неволя растлевает нас сильней,чем самая беспутная свобода.

Перо и глаз держа в союзе,я не напрасно хлеб свой ем:Россия — гордиев санузел

острейших нынешних проблем.

Мне повезло: я знал страну,одну-единственную в мире,в своем же собственном пленув своей живущую квартире.

В года растленья, лжи и страхаузка дозволенная сфера:запретны шутки ниже пахаи размышленья выше хера.

С историей не близко, но знаком,я славу нашу вижу очень ясно:мы стали негасимым маяком,сияющим по курсу, где опасно.

Возглавляя партии и классы,лидеры вовек не брали в толк,что идея, брошенная в массы, —это девка, брошенная в полк.

Все социальные системы —от иерархии до братства —

стучатся лбами о проблемысвободы, равенства и блядства.

Нас книга жизни тьмой раздоровразъединяет в каждой строчке,а те, кто знать не знает споров, —те нас ебут поодиночке.

В нас пульсом бьется у вискадушевной смуты злая крутость;в загуле русском есть тоска,легко клонящаяся в лютость.

Имея сон, еду и труд,судьбе и власти не перечат,а нас безжалостно ебут,за что потом бесплатно лечат.

Российский нрав прославлен в мире,его исследуют везде,он так диковинно обширен,что сам тоскует по узде.

Зима не переходит сразу в лето,на реках ледоход весной неистов,и рушатся мосты, и помнить этополезно для российских оптимистов.

Не в силах нас ни смех, ни грехсвернуть с пути отважного,мы строим счастье сразу всех,и нам плевать на каждого.

Любую можно кашу моровуюзатеять с молодежью горлопанской.которая Вторую мировуюуже немного путает с Троянской.

Глава 2

СРЕДИ НЕМЫСЛИМЫХ ПОБЕД

ЦИВИЛИЗАЦИИ

МЫ ОДИНОКИ, КАК КАРАСЬ

В КАНАЛИЗАЦИИ

Из нас любой, пока не умер он,себя слагает по частямиз интеллекта, секса, юмораи отношения к властям.

Когда-нибудь, впоследствии, потом,но даже в буквари поместят строчку,что сделанное скопом и гуртомрасхлебывает каждый в одиночку.

С рожденья тягостно раздвоен я,мечусь из крайности в конец,родная мать моя — гармония,а диссонанс — родной отец.

Между слухов, сказок, мифов,просто лжи, легенд и мнениймы враждуем жарче скифовза несходство заблуждений.

Кишат стареющие дети,у всех трагедия и драма,а я гляжу спектакли этии одинок, как хер Адама.