Гукюн

Сегодня вместо кухни Юна обслуживает обитателей гарема, которые нежатся под лучами весеннего солнца у бассейна, но в воду нырять из-за холода не осмеливаются. Юна несёт к бассейну поднос, нагруженный бокалами щербета, и вновь бежит обратно, теперь уже за сладостями. Пока она, петляя по коридорам, идёт к бассейну из кухни, ее нос щекочет запах разложенной по подносу в руках свежей выпечки, и она, глотая слюну, с трудом сдерживается, чтобы не съесть хотя бы одну. Юна боится, что, если кражу обнаружат, ее накажут, и не рискует. Вчера одного из парней били палкой по рукам за то, что он потянулся за хлебом раньше, чем смотритель разрешил приступать к еде. Юна раскладывает блюдца со сладостями на столики у воды, усиленно игнорирует направленные на нее презрительные взгляды и шепот, напоминающий шипение змей.

– Каким же надо быть страшилищем, чтобы, только увидев тебя, господин решил, что вы с навозом идеальная пара.

– А гонора-то сколько, оно и понятно, ты ведь себя в зеркале никогда не видела.

– Может, покойный Риал спутал и вместо шута тебя в гарем взял?

Юна слышит всё, но уговаривает себя не реагировать, глаз с пола не поднимает.

И только Рин молчит. Он, перекинув ногу на ногу, сидит на низком лежаке и задумчиво за всем наблюдает. Этот громкий гогот и смех раздражают Рина. «Глупые девчонки, которым только брось кость, и они, даже не разобравшись, по зубам ли она им, сразу же на неё накинутся. Господин выслал ее убирать навоз в наказание, но за что он ее наказывает? Почему не наказал так же, как и всех? Почему не выпорол прилюдно? Кто тут кому что доказывает, а главное, зачем? Эта девчонка та, из-за кого убили Риала. Сама девчонка при этом жива. Что-то не сходится. Что-то здесь не так», – думает озадаченный Рин. Омега решает, что он ее разгадает, а пока просто понаблюдает.

– Налей мне вина, – подняв бокал, постукивает по нему ногтем Рин.

Юна, схватив кувшин, подходит и аккуратно, боясь пролить, наполняет бокал омеги, заставляя себя не смотреть на него, хотя хочется. У Рина большие глаза, густые ресницы, сочные и пухлые губы, но несмотря на это кукольное личико, взгляд его острый, как лезвие – Юна на миг его ловит, но уже режется. Девушка возвращается на кухню, а Рин долго ей вслед смотрит.

Она – опасность, а предчувствие Рина его никогда не обманывало. Лучше убрать эту опасность сейчас, пока она не разрослась, пока в своих руках хоть маломальскую власть не ощутила. Рин поднимается с места и вальяжной походкой идёт во дворец.

– Бао, Бао, Бао, – обходит стол в комнате отдыха, скользя по нему своим бокалом, Рин и с улыбкой смотрит на обнимающего какого-то омегу мужчину. – Всё не надоело по углам омег зажимать?

– Господин Рин, давно не навещаете старика, – подскакивает на ноги Бао и, поцеловав его руку, выгоняет всех и приглашает его присесть.

– Я ненадолго, по небольшому делу, – опускается в кресло Рин. – У тебя появилась новенькая, которую из гарема выкинули.

Бао кивает.

– Неужели она такая трудяга и умница, что я вижу ее в полном здравии и на своих двоих? – изогнув бровь, смотрит на него омега.

– А вы бы так не хотели? – пытается сообразить Бао.

– Она мне не нравится, – хмыкает Рин. – Уберёшь ее, вышлю тебе такого омегу или девушку, что умрёшь от восторга.

– У меня приказ, чтобы она жила, – растерянно говорит альфа.

– Вот оно как, – с трудом сдерживает вырывающиеся ругательства Рин. – Так изведи ее до такой степени, пусть руки на себя наложит.

– Всё будет сделано.

– Чудесно, – омега поднимается на ноги и, улыбнувшись Бао, как ни в чём не бывало покидает комнату.

Поднявшись в свои покои, и выставив оттуда прислугу, Рин вдребезги разбивает поставленное в углу зеркало.

«Приказ, чтобы она жила, мой господин? Серьёзно?» – негодует омега. – «Не позволю. Только через моё бездыханное тело», – плюётся Рин и, завалившись на подушки, требует к себе музыкантов.

***

Первым во дворец, спустя почти три недели, возвращается сам Дьявол. Юна по ажиотажу на кухне и во дворе понимает сразу, кто именно вернулся. Сама девушка лишний раз на переднем дворе не мелькает и весь день чистит конюшню, в которую возвращают теперь уже всех лошадей. Юна заканчивает уже свою работу, когда видит, как конюх за поводок ведёт к доселе пустующему стойлу удивительного по своей красоте коня. Она, не отрывая взгляда от животного, подходит ближе, мечтая прикоснуться к вороному красавцу.

– Даже не думай, – угрожает конюх. – Убирать денник Маммона лично моё дело, как и ухаживать за ним. Господин слишком сильно любит своего коня, а я отвечаю за него головой. Увижу рядом, убью.

– Я не причиню ему зла, – просит Юна и протягивает руку, но получает по ней рукояткой хлыста.

– Я всё сказал, – конюх скрывается с конём в конюшне, а Юна понуро плетётся на кухню.

***

Завтра Арслан покидает свой город, чтобы возвратиться с отчётом к Гууку. В Иблисе их ждут долгие разговоры о следующем походе и усиленная подготовка.