Гуманитарное вторжение. Глобальное развитие в Афганистане времен холодной войны

Поэтому, когда 24 декабря 1979 года СССР вторгся в Афганистан и миллионы афганцев были вынуждены бежать в Пакистан, это послужило оправданием для вмешательства западных гуманитарных организаций. То, как гуманитарные НГО осуществляли свое вмешательство, предвещало важную перемену в обычной манере действий левых и в их политике. Неправительственные организации, противостоявшие советским государственникам, проявили себя «не как противники, выступающие против государства снизу, а как создатели

горизонтальных альтернатив государственным органам», которые воспользовались неопределенным статусом линии Дюранда, чтобы бросить вызов «социализму в масштабе национального государства» ради общечеловеческой морали[41]

. Их лозунгом был суверенный индивидуализм, а не подчинение под лозунгом интернационализма. Советники из СССР считали, что афганцы — это политические субъекты, которых можно сплотить в единой борьбе за справедливость. В отличие от них, гуманитаристы в качестве оправдания своего вмешательства в афганское государственное пространство указывали на страдания людей. Их целью было не уничтожение неравенства, а возвращение общества к тому состоянию, в котором оно пребывало до катастрофы. По сравнению со ста тысячами советских солдат и тысячами советских советников, дислоцированных на афганской территории, примерно полтора десятка людей, разместившихся в полевых условиях в Пешаваре, казались чем-то несерьезным. Но их работа была частью общего дела, которым занималась транснациональная армия, состоявшая из получивших новейшее оружие нескольких сотен тысяч моджахедов. Под контролем этих бойцов находилась хорошо им знакомая и составлявшая большую часть страны территория за исключением контролируемых Советским Союзом городов и дорог. Вплоть до ухода советских войск из Афганистана в 1989 году непредставимый ранее союз бывших левых и исламистов действовал на благо большинства афганцев внутри формально суверенного государства.

Как советское, так и гуманитарное вторжения в Афганистан привели к весьма неоднозначным последствиям. В самом регионе, где шла борьба, пакистанские власти воспользовались общими интересами повстанцев-моджахедов и беженцев, появившихся вследствие советской оккупации, с одной стороны, и международных гуманитарных групп «антигосударственников», — с другой, полагая, что целью всех этих сил являются развал и уничтожение Демократической Республики Афганистан. В течение многих десятилетий пуштунский ирредентизм, часто направлявшийся левыми, угрожал территориальной целостности Пакистана. Однако, когда попытки навечно зафиксировать линию Дюранда в качестве границы между двумя государствами потерпели неудачу, Пакистан воспользовался двумя доминирующими тенденциями левой политики конца XX века — советской территориальностью и гуманитарной посттерриториальностью, — чтобы превратить территории, на которые претендовали афганские ирредентисты, в пространство для экспериментов — не только био-, но и геополитических.

Более того, в глобальном масштабе надежды и амбиции, которые и СССР, и западные гуманитарии связывали с национальным государством третьего мира, не оправдались. В середине 1980‐х, пока «Врачи без границ» и «Шведский комитет по Афганистану» сражались с советским социализмом на территории третьего мира, европейские социалисты и советские коммунисты перенаправили свою политическую энергию из третьего мира в Европу. Когда СССР не только вывел войска из Афганистана, но и согласился с вмешательством ООН в дела этой страны, падение суверенных привилегий стран третьего мира завершилось. Разоренный спонсируемыми Пакистаном моджахедами и поддерживаемый только неправительственными организациями, Афганистан стал образцом той далеко не разумной и не изощренной неуправляемости (nongovernmentality), которая будет господствовать на большей части прежнего «третьего мира»[42]

.

МЕТОДОЛОГИЯ