Гусь

В левой части плаката из душевой кабины выглядывало вытянутое, вероятно от счастья, лицо мамы Кинусов. С мокрой пряди её волос капала вода, демонстрируя, что процесс использования душа уже завершился, вызвав восторженные эмоции женщины. В правой части рекламы изображалась ванна, до краёв наполненная пенной водой. Над пенной гладью возвышались озорные головы детей Кинусов. Мальчики весело смотрели друг на друга, разделяя братскую радость от нахождения в просторной ванне. В центре плаката красовался глава семьи Кинусов, облокотившийся о бачок унитаза. Устремив блаженный взгляд на потребителя, он светился неподдельным удовольствием от регулярного использования рекламируемого изделия. Убедительность рекламного плаката завершалась броской надписью «Кабинка, ванна, унитаз приводят Кинусов в экстаз».

Молодая белокурая аскерийка, нагруженная пакетами с покупками, пытаясь разглядеть время на экране гаверофона, цокая каблучками, бежала к выходу. Задев пакетами Гуса, блондинка споткнулась. Яркие баночки и коробочки с косметикой рассыпались из разорвавшегося пакета и поскакали по гладкому полу. Нагруженный рыболовными принадлежностями толстый краснолицый мужчина наступил на ярко-красный тюбик помады. Поскользнувшись, он не удержался на ногах и, непроизвольно ткнув удочкой вперед, с размаху влетел в стеклянную витрину магазина зоотоваров. Осколки дождём посыпались на краснолицого. Обитатели чудом не разбившегося аквариума с ужасом выпучили свои рыбьи глаза на застрявшую в осколках витрины удочку.

– А-а-а! – заорала блондинка, обхватив руками щёки. – Моя новая косметика! Сколько гаверов пропало!

Увидев, стрелку на тонких чёрных колготках, оставленную пакетом, она зарыдала, и крупные слёзы полились по лицу, смывая яркий макияж.

– Не плачьте, пожалуйста! Это я виноват! – засуетился возле неё Гус, подбирая рассыпавшиеся тюбики и баночки.

Блондинка не унималась, отмахивалась от него руками и продолжала выть.

Линда рванула под руку Гуса, оттащила его от блондинки. Он еще долго с жалостью оглядывался.

Плачущая девушка продолжала размазывать по лицу разно¬цветные слёзы, однако уже активно стучала наманикюренными длинными ноготками по экрану гаверофона и фотографировала неудачливого рыболова, запутавшегося в своём снаряжении.

Молча, стерев улыбку с лица, Линда быстрым шагом вела его по гаверомаркету подальше от неприятной сцены. Крепко вцепившись в рукав его куртки, она невольно пыталась присвоить Гуса, украсть его для себя у остальных. Неужели он становится так важен для меня, думала Линда, закусив губу.

– Хватит оглядываться! Подумаешь, какая-то раззява устроила цирк, рассыпала дешевую косметику. Наверняка у нее проблемы с балансом. Она не заслуживает твоего внимания! – фыркнула Линда.

– Неужели тебе совсем её не жалко?

– Да с чего мне её жалеть? Я её знать не знаю, – Линда покраснела. Схватившись за сердце, она закатила глаза и облокотилась на Гуса.

– Что с тобой? Тебе плохо? Давай присядем где-нибудь? – засуетился он.

Гус заботливо взял Линду под руку и, заведя в ближайшее кафе, усадил на диван.

– Что будете заказывать? – перед ними возникла фигура официанта с маленькими черными усиками.

– Заказывать? – удивился Гус. – Линде немножко плохо, мы тут посидим у вас, пусть она немного придёт в себя. Не тревожьте нас, пожалуйста.

Официант занервничал, переминаясь с ноги на ногу.

– Э… – начал он в нерешительности. – Видите ли, у нас тут кафе, надо что-то взять, заказать, чтобы посидеть.

– Так мы ничего не хотим! – твёрдо ответил Гус. – Я же поясняю вам: девушке плохо…

– Да, да! – вмешалась в разговор Линда, спасая психику официанта от нарастающего замешательства. – Мы закажем что-нибудь, принесите нам кофе, пожалуйста.

– О, у нас десять сортов кофе! – приходя в себя, привычно начал официант. – Вам какой?

– Нам самый крепкий! Какой у вас самый крепкий?

– Эспрессо! Советую фирменный аскерийский эспрессо, он подороже классического эспрессо, но зато обладает потрясающим вкусом Аскерии.

– Два аскерийских эспрессо, пожалуйста!

– А к ним? Пирожные, штрудели, мороженое – всего более ста наименований! – подчеркнул официант, протягивая толстое меню.

– Пока только эспрессо!

– Я оставлю вам меню, может, вы всё-таки что-нибудь выберете, – погрустнел официант, удаляясь.

Гус смущённо слушал диалог, переводя глаза с Линды на официанта. С недавних пор он не любил их, они казались ему навязчивыми людьми.

– Как ты себя чувствуешь? Не понимаю, почему здесь просто нельзя посидеть? – задал Гус вопрос.

– Спасибо, мне уже лучше! Гаверомаркеты – это территория гаверов! Здесь всё что-то стоит, за всё необходимо платить. Теперь тебе понятно, зачем необходимы гаверы? – пояснила Линда.

– Выгоднее же тогда заплатить как можно меньше? Почему ты заказала дорогой кофе?

– Мне бы не хотелось, чтобы люди видели, что я пью дешёвый кофе. Всё-таки я – композитор и должна держать марку…

– Думаешь, на тебя сейчас кто-то смотрит? – спросил Гус, оглядываясь.

– Нет, не думаю, но это стало привычкой! С детства! Дед постоянно подчёркивал, что вести себя надо так, как будто ты на сцене.