Гусь

– Сейчас мы заглянем вон в тот, с золотистой вывеской, – победно сказала Линда.

В салоне магазина оказалось значительно меньше народу, чем в предыдущем.

– Добрый день! – проворковала миловидная стройная брюнетка, заглядывая в глаза посетителям, поправляя аккуратные кудряшки. – Желаете чаю?

– Если можно, воды, – жалобно попросил Гус.

Проведя их к центру зала, она усадила Линду и Гуса в мягкие кожаные кресла. Искусственно поддерживаемая прохлада торгового зала и тихая спокойная музыка расслабляли. Выпив воды и немного передохнув, Гус начал приходить в себя.

– Посмотрите на этого молодого человека. Разве сложно будет подобрать ему туфли, в которых он будет счастлив? – подняла глаза на брюнетку Линда.

– Непременно! – продавщица окинула изучающим взглядом Гуса, и, щёлкнув пальцами, загадочно удалилась.

Через минуту перед ним стояла элегантная пара обуви. Брюнетка осторожно помогла ему надеть стильные чёрные туфли. В это время за спиной Гуса возникла вторая девушка с другой коробкой. Обувная карусель завертелась вокруг него. Одни туфли сменялись другими. Линда, устроившись в кресле напротив, блаженно улыбалась. Гус только успевал замечать одни за другими туфли на своих ногах. Девушки так умело перемещали их с его ног в коробки, что он сбился со счёта.

– Линда! – улучив паузу между примерками, тихо проговорил Гус. – Посмотри, цены здесь в несколько раз выше.

– А ты молодец! Быстро заметил разницу! – улыбаясь уголками губ, негромко ответила Линда. Тебе какие туфли больше нравятся?

– Все хорошие! – просияв, ответил Гус. – Во всех удобно!

– Да, неужели? – Линда наклонила голову набок.

– Мне не нужны эти туфли! Я и так счастлив, в своих! – уверенно проговорил Гус. – Зачем ты привела меня сюда?

– Я хотела сделать тебе подарок!

– Обуть как куклу? Я не кукла, я – человек! – сказал Гус и тут же осёкся.

Глаза Линды сверлили его, проникая в самую суть.

– Что ты сказал? Повтори! – Линда сдвинулась на край кресла, приблизившись к нему.

– Я – человек! – твёрдо и очень громко повторил Гус. – Прости, я не буду покупать себе эти туфли сегодня. Спасибо вам! – обратился он к девушкам с коробками в руках.

Линда в замешательстве встала с кресла.

– Мы уходим! – отчеканил Гус, беря её за руку, направляясь к двери.

В молчании они вышли из гаверомаркета, сели в клаер и взмыли в небо.

31

Сумерки медленно поглощали Аскерию, вспыхнувшую миллионами огней как на земле, так и в небе. Клаер Линды с огромной скоростью удалялся от мерцания аскерийской жизни. Редкие клаеры пролетали мимо. Небо пустело, возвращая себе истинный нетронутый вид.

– Прости… – Гус первым прервал молчание.

Линда посмотрела на него. Внутренний свет клаера неярко очертил фигуру Гуса. Красивое, ровное, уверенное лицо, показавшееся в этот момент Линде давно знакомым. Она хотела ответить, но губы плотно сжались, словно не желая выпускать слова наружу.

Линда резко повернула клаер. Зачем ты это делаешь? Вопрос к самой себе также остался без ответа. Беспорядочная толкотня мыслей, запутавшихся в противоречиях, накрыла тупой головной болью. Воздушная машина распарывала вечернее небо, унося мужчину и женщину далеко за пределы Золотого района.

Остановившись, клаер завис. Под ним плескалось море. Ледяные волны пенно и гулко хлестали по каменным изваяниям, сопротивляясь надвигающейся зиме. Им аккомпанировала тишина, звонкая и чистая, не сдобренная человеческим шумом. Утопающее солнце таяло в воде, растекаясь оранжевыми бликами. Голые деревья, местами припыленные белизной, застыли на берегу, прислушиваясь к водным переливам.

– Это наше с дедом место. Он часто привозил меня сюда… – глотая слёзы, тихо сказала Линда. Задумчивая, сбросившая оковы сильной, ответственной, уверенной женщины, она смотрела на закат. Маленькая, уставшая, обиженная девочка.

– Прости… – Гус осторожно прикоснулся к её руке и уткнулся носом в выскочившие из причёски пряди каштановых волос. – Прости, прости… – шептал он. Нежнейший цветочный запах, исходивший от волос, переплетался с тонким запахом самой Линды.

Она тихонько заплакала. Гус целовал и гладил её волосы, едва касаясь пальцами. Нащупав губами мягкую бархатистую кожу, он заправил её локоны за ухо, и медленно стал покрывать поцелуями шею и открывшееся, так возбуждавшее его маленькое ушко. Слизывая слезинки с лица, он подобрался к полуоткрытым губам. Невыраженное, долго томившееся внутри наконец-то ринулось наружу. Короткие поцелуи нарастающей мелодией слились в один долгий и страстный порыв. Впервые вместе они начали писать музыку своей любви. Ноты инстинктивно вставали в ряд. Мозг взметнулся последними мыслями, уступив место пустоте. Разуму было отказано в контроле. Голый, первозданный инстинкт накрыл их, круша и уничтожая условности и различия, Достижения и балансы. Осталась лишь страсть, неумолимое стремление окунуться в бесконечный единый поток. Всё напряжение дня утонуло в пучине нахлынувших чувств.