Гусь

– Ты всё успел узнать! – Линда горько улыбнулась. – Ты далеко зашёл, слишком далеко. Ты попал в сердцевину Аскерии, ты, не разобравшись, начал действовать. Я – внучка Мистера Гавера. Перед смертью он поручил мне управлять программой. Я поклялась, что никогда не допущу появления в Аскерии живого лидера.

Линда заходила по комнате, она нервничала.

– Я просчиталась с тобой!

– Просчиталась? Ты считала?

– В том-то и дело, что впервые в жизни – нет! И ты, ты погубил Аскерию! – Линда закрыла лицо руками. – Ты не понимаешь этой великой идеи идеального устройства жизни людей. Ты никогда не сможешь понять и оценить гениальность моего деда.

– В чём же его гениальность?

– В просчитанности до мелочей. В математической предугаданности действий людей. В формуле счастья, построенной на системе Достижений.

Она двигалась по комнате, нервничала, переживала. Линда не знала, что делать дальше. В этот момент она была похожа на хорошую, исполнительную девочку, попавшую в плохую ситуацию. Девочку, которая долгие годы старательно выполняла домашнее задание деда. Девочку, которая осталась такой же, как в детстве, только выросла. В этот момент она не могла не говорить.

– Я не помню своих родителей, они разбились на клаере, когда мне было всего несколько месяцев. Дед, только он, с самого рождения один занимался моим воспитанием. Он сделал меня, вылепил, сложил из кусочков. Он сотворил ту Линду, которую ты знаешь.

– Линду? Или программу под названием «Линда»?

– Линду, которая всегда будет нести ответственность за жизнь всей Аскерии!

– Но не за людей Аскерии!

– Много ты знаешь! Ты же птица! Давно ли ты человек?

Гус смотрел на неё, не узнавая, но по-прежнему любя. Каприз, это был чистейший каприз, как детское неумение уже взрослого человека действовать в изменившейся ситуации.

– Знаешь, Линда! – Гус улыбнулся. – Люди, они забавные существа! Растут, меняются, женятся, стареют, но всегда остаются детьми, до конца своих дней. Редко кому удаётся повзрослеть.

Программу детства человек реализует всю жизнь.

Вот только программы у всех разные. Простые детские игры перетекают во взрослую жизнь, обрастают набором установок и ритуалов. Войнушки превращаются в войны, выяснение отношений – в политику, детская агрессия – в преступление. Так и хочется взять всех вас к себе на руки, прижать, поцеловать в лобик, погладить по головке и сказать: «Ну что, дружок! Ты же знаешь, что тебя любят, ценят, ты же знаешь, что ты – хороший!»

Просто искупать человечество в любви и ласке.

Уверен, что войны уйдут, кризисы ослабнут. Любовь сильно взрослит человека. Линда, я хочу, чтобы Человек вырос, наконец-то повзрослел, перестал играть в опасные игрушки.

– Это чушь! Полная чушь! – Линда обернулась к Гусу, пылая гневом. – Ты пытаешься сбить меня с пути, ты делал это всё время.

– Нет, – Гус опустил глаза. – Ты так ничего и не поняла, я люблю тебя. Я хочу, чтобы в этой ситуации девочка Линда стала взрослой, прервала эту программу деда, осознала ситуацию такой, какая она есть.

– А какая она есть?

– Точка, важный момент! Сейчас человек в Аскерии может сделать шаг вперёд, может измениться, может стать взрослым, взять ответственность за свою жизнь в свои руки.

– Всё! Хватит! – Линда выхватила пистолет, направив его на Гуса.

62

Здание «Иллюзии» оказалась в плотном кольце людей. Аскерийцы отражались в его зеркальных стенах, стучали в двери, требовали ответов на свои вопросы.

– Где Гусь? – кричали с одной стороны.

– Мы знаем, что он здесь! – отвечали другие.

– Гавер, выходи! – скандировало большинство.

Клаер Рэйфа висел над толпой.

– Что будем делать? – спросил Сурри.

– На крыше Иллюзии есть площадка! – задумчиво проговорил Рэйф. – Вот она! – он указал пальцем вниз.

– Рояль? – изумился Сурри. – Что там делает рояль?

– Какой рояль? – Рэйф вглядывался. – И правда, рояль.

Очертания музыкального инструмента проступали под наброшенным на него брезентом.

– Может, сыграть, а, Рэйф! – Сурри толкнул Рэйфа в бок.

– Сейчас только играть не хватает! – поморщился глава СЗА. – По-моему, сейчас Аскерия требует иной музыки. На эту площадку можно сесть на клаере, затем спуститься на этаж ниже, там должен быть Мистер Гавер! – Рэйф развернул план «Иллюзии» у себя на коленях.

Клаер начал аккуратное снижение. Через несколько минут Министр Информации и глава СЗА под дружный свист толпы припарковали клаер на крыше-площадке «Иллюзии». Ветер усиливался, разгоняя тучи. Зимнее солнце вышло на небосклон, даря редкое тепло аскерийцам. Сурри подошёл к роялю и сдёрнул брезент.

– Какая прелесть! Потрясающий рояль! Смотри, Рэйф, скрипка в чехле! – он достал инструмент.

– Хватит поэзии, Сурри! Давай вниз, искать Мистера Гавера! – Рэйф торопился.

– Вот мы его и увидим, Мистера Гавера! – мечтательно поднял глаза к солнцу Сурри. – Помнишь, Рэйф, ты про это меня спрашивал. Все мечты сбываются!

– Тихо, – Рэйф схватил Сурри за рукав. – Кто-то идёт.

– Посмотри! – Линда тянула Гуса за руку. – Посмотри, что творится с людьми! Ты всё испортил!

– Линда? – глаза Сурри округлились, готовые выпрыгнуть из орбит.