Гусар. Тень орла. Мыс Трафальгар. День гнева

Небо сине-серое, над самым горизонтом полоса грозовых туч. Омерзительно слабый вест-норд-вест кое-как несет «Энсертен», идущий бакштаг под фоком, марселем и кливером между приближающимся врагом и неровной линией франко-испанской эскадры. На корме, рядом со старшим лейтенантом Де Монтети, штурманом Кьеффером и помощником штурмана Маноло Коррехуэвосом (Манолё Когегуэвосом), стоит, упершись обеими руками в планшир, капитан-лейтенант Луи Келеннек. Ему видно, что уже все союзные корабли сумели развернуться носом норд. Но все равно в линии остаются большие бреши: какие-то корабли оказались чересчур близко друг от друга, какие-то отчаянно маневрируют парусами, чтобы добраться до своего места в строю. В головной части, похоже, больше порядка: испанцы «Нептун» и «Антилья» (на корпусе первого желтые полосы накрашены на уровне каждой палубы, у второй корпус сплошь черный, только с одной широкой полосой) движутся, захватывая ветер слева грот-марселем и кливерами; из арьергарда они превратились в авангард и теперь, после разворота на норд всей эскадры, которая сейчас пытается выполнить приказ лавировать, чтобы остаться на месте, открывают, так сказать, парад. Чуть наветреннее «Райо» и «Сан-Франсиско де Асис» – тоже испанцы – стараются занять указанные им места между французскими «Сипионом», «Формидаблем», «Энтрепидом», «Монбланом» и «Дюгей-Труэном», а испанец «Сан-Агустин» – он должен был находиться гораздо дальше, но его сильно отнесло – подбирает паруса, чтобы снесло назад, поближе к его месту в средней части эскадры.

Все утро юркий тендер, точно быстрая тощая гончая, сновал между своей и английской эскадрами, разведывал, высматривал и тут же передавал сигнальными флажками добытую информацию. Сейчас, когда английский авангард уже дышит ему в затылок, Келеннек маневрирует, чтобы уйти за линию своих и, прежде чем очередное вражеское ядро разнесет его в щепки, укрыться там, с подветренной стороны, под защитой больших линейных кораблей; там уже расположились все шесть французских фрегатов и теперь просто наблюдают, репетуя на своих мачтах сигналы, с помощью которых из конца в конец эскадры передаются распоряжения.

– Сейчас немножко спрячемся, mes petits[74]

.

– Давно пора, – бормочет себе под нос штурман Кьеффер.

Его помощник-испанец не бормочет ничего, поскольку ни черта не понимает на языке лягушатников, но его насупленная бровь заметно разглаживается, когда он улавливает смысл жестов командира Келеннека, указывающего на достаточно крупный просвет между двумя кораблями франко-испанской линии: там можно проскочить. Прежде чем отдать приказ, Келеннек бросает последний взгляд на головные корабли англичан: они пугающе близко. Плохо дело, думает он. Сейчас чуть больше одиннадцати утра, они находятся в девяти лигах к зюйд-зюйд-весту от Кадиса, и тактика Нельсона пока что ясна: его корабли выстроились двумя параллельными линиями и с попутным ветром, на полных парусах, включая лисели, прут вперед, явно собираясь перпендикулярно вклиниться во франко-испанский строй, чтобы отсечь от центра авангард и арьергард. Первое судно английской колонны, идущей севернее, – с полчаса назад «Энсертен» подобрался к нему насколько мог ближе и едва успел развернуться и удрать, – стопушечный трехпалубник (на корпусе три полосы, накрашенных на уровне каждой батареи) с белым штандартом на фок-мачте. Короче, произносит, сплюнув, второй боцман Череп, если белое и в бутылке, значит это молоко, патрон, все mais claire que la lune, mon ami Pierrot[75]: у аппарата вице-адмирал Нельсон. А корабль – не что иное (разве что боцмана подводит его опытный глаз, но это вряд ли, ибо моряцкий глаз Черепа не ошибается никогда), как «Виктори»; за ним следуют еще три мощных трехпалубника, один из которых наверняка «Темерер». Боцман хорошо знает его, потому что несколько лет назад «Фудройян», на котором он ходил главным рулевым, имел случай крепко схлестнуться с ним напротив Уэсана. Эта сволочь плюется огнем через трубку, рассказывает он.

– Пусть мне снесут башку, мон капитэн, если там, впереди, не «Виктори» и «Темерер».

– Ты уверен?

– Он нас переиграл. То есть уи.