Гусары денег не берут

— Тысячу долларов, — сказал пьяница и опрокинул в себя первые сто грамм.

— Кира, мы даром теряем время! — возмутилась Леся. — Пошли отсюда!

Но Кира уже ощупала бумажник, и ее проворные тонкие пальцы нашли крохотное запасное отделение, в котором что-то вроде бы шуршало. Только она никак не могла понять, как туда к этому шуршащему пробраться. От усилий она даже взмокла.

— Сейчас, сейчас, — пробормотала она. — Одну минутку.

— Зря вы так! Моя история и в самом деле стоит этих денег! Но, уж идя навстречу вашей бедности, так и быть. Пятьсот!

— Кира! Пошли отсюда! Пятьсот долларов! Неслыханно!

— Пятьсот рублей!

Переход от тысячи долларов к пятистам рублям был таким неожиданным, что Леся замерла с открытым ртом.

— Уж эти копейки у вас точно есть! Вам жалко? Вы ведь хотите узнать, что за мужик потерял эту лопату? И о чем у него базар был с корешом?

— Ты знаешь человека, который потерял этот бумажник?

— Да не потерял, девонька. А сначала выпотрошил его и ругался очень.

— Почему?

— Вот и я думаю, почему? Там денег куча была. Он всю пачку себе в карман сунул и кредитки тоже. А потом бумажник наизнанку вывернул и ругался.

— А чего ругался?

— Так денежки не находил!

— Как же не находил, коли целую пачку в карман положил! Ты же сам только что сказал!

— Э! — хитро прищурился пьяница. — Его не те деньги интересовали. Он особую денежку искал.

— Какую?

— Так вы будете платить или нет?

Леся вопросительно посмотрела на подругу. Но та была так увлечена изучением попавшего ей в руки бумажника, что даже не отреагировала на вопрос. Вздохнув, Леся полезла в свой собственный бумажник и вытащила оттуда четыре бумажки по сто рублей.

— Все! Больше нет!

— На нет, как говорится, и суда нет! — весело заявил пьяница, сгребая со стола бумажки. — Хватит и этого! Ну, слушайте!

Рассказ подружки слушали внимательно. Кира наконец отложила в сторону истерзанный бумажник. И буквально вперилась немигающим взглядом в ханурика. Но тому после ста граммов было уже все равно. Его потянуло на откровенность.

— Выхожу я сегодня от Нюрки, — начал он со вступления. — Нюрка — это сожительница моя. Ну, я вам про нее уже говорил.

— Она же тебя прогнала?

— Прогнала, а потом обратно пустила. Лучше-то все равно никого нет.

Подруги только тяжело вздохнули в ответ.

— Так вот, вышел я от нее, на душе тоскливо, ничего не помню, что вчера было, а она еще чем-то сильно недовольная.

И забулдыга озабоченно потрогал свежий синяк у себя под глазом.

— Так вот, на часах еще шести утра не было, выхожу, значит, вниз спускаюсь на один пролет и вижу — двое каких-то незнакомых мужиков перед дверью на площадке внизу толкутся. Ну, ясное дело, парни из себя крепкие, нервничают опять же. Так что я мешать им не стал. Стою, слушаю.

Парни вели себя странно. Оба торчали на пороге приоткрытой двери в квартиру и не могли договориться, кто из них первым станет смотреть в бумажнике какую-то подсказку. Наконец они договорились. И один из них, явно нервничая, начал потрошить бумажник. Он передавал деньги второму парню. А тот придирчиво рассматривал каждую купюру и клал их себе в карман. Потом они переглянулись и уже вдвоем полезли в бумажник.

— Нет тут ни хрена! — сказал тот самый, который за минуту перед этим отправил себе в карман приличную сумму денег.

— Должно быть! — сказал другой. — Перед страхом смерти люди не лгут!

— Ну, ты же видишь!

— Вижу!

После этого второй парень со зла швырнул пустой бумажник на пол, и парочка потопала вниз по лестнице.

— А я потом уже спустился. Вижу, что бумажник еще хороший. Его на рынке всегда толкнуть можно. Или еще как сгодится. Одним словом, сунул я его себе в карман и домой.

— И что?

— Нюрке бумажник показал, она меня простила. Сказала, чтобы я, как просплюсь, шел бы да и сдал его в скупку или еще куда. Ну, я дождался, когда народ проснется, и пошел. А тут вы.

— А удирать чего стал?

— Не знаю, испугался я вас чего-то. Вид у вас… того, стремный.

Это утверждение подруги оставили на совести пьянчужки. На себя бы посмотрел!

— Ну что? — спросил он. — Помог я вам?

Подруги переглянулись. Рассказ был в высшей степени странным.

— А этих парней ты точно не знаешь?

— Даже не видел никогда!

— А знаешь, кто в той квартире, возле которой они толкались, живет?

— Так в том-то и дело, что нету там никого! Пустая она стоит. На продажу выставлена. Уже почти три месяца туда покупатели ходят. А чтобы купить, так никто не покупает. Дорого, говорят, больно хозяин дерет. Никто не прельщается.

— А хозяин кто?

Вот этого забулдыга не знал. По его словам, раньше там была коммуналка. Потом какое-то агентство ее расселило, и квартиру купил пузатый и усатый дядька, который перепродал ее другому — молодому и симпатичному.

— Но он как ремонт начал, так его больше никто и не видел. Не живет он тут. И даже не показывается. А квартиру после ремонта снова на продажу выставил.

Подруги снова переглянулись. Их обеих посетила одна и та же мысль. И что же делали эти двое крепко подозрительных молодых людей возле пустой квартиры? И чей бумажник они потрошили? Где они его взяли, если в квартире никто не живет и вообще она стоит пустая и закрытая?