Гувернантка для герцога

Чейз не собирался — ни в коем случае! — домогаться гувернантки, работающей в его доме. Да, он повеса, большой любитель женщин, но для джентльмена гоняться за кем-то из домашней обслуги не просто проявление распущенности. Это вызывает отвращение.

— Девочки… — пробормотал Чейз, преодолевая возникшее напряжение. — Как прошел ваш первый день?

— Многообещающе.

— Я и не сомневался.

— Вы могли бы рассказать мне об их интересах, о том, как их учили — обо всем вообще?

— Их практически ничему не учили, но все равно им удалось вырасти умными. Сфера их интересов: шалости, болезни, мелкое воровство, преступные заговоры против прислуги…

Александра тихо засмеялась.

— Вы говорите так, словно они закоренелые преступницы.

— Они уверенно идут по этой дорожке. Но теперь есть вы. Вы возьмете их в руки. Я верю в вас, мисс Маунтбаттен. — Он игриво похлопал ее по плечу. — У вас врожденный талант поддерживать строгую дисциплину.

Она сжалась.

— Кстати, об этом…

— Если вы собрались извиняться, то не стоит. Я полностью заслужил вчерашнюю выволочку, и даже более того. Хочу вас заверить: вы уже не увидите хуже того, что видели. Тем не менее я должен сказать вам следующее…

Александра сосредоточилась. У нее имелись пугающе огромные запасы внимания, которым она могла одаривать всех вокруг. И это, естественно, признал Чейз. Эта женщина добровольно вглядывается в пустоту ночи в надежде на то, что когда-нибудь крохотная частичка света блеснет в ответ. Пока Александра рассматривала его, Чейз вдруг понял: ему хочется стать тем, кто принесет ей награду за эти наблюдения.

«Здесь только темнота, дорогуша. Не трать время попусту».

— Если вас беспокоит моя репутация, — сказал он скорее для себя, чем для нее, — то это напрасно. Мысль соблазнить вас никогда не придет мне в голову.

Она кивнула.

— Благодарю за ваши заверения, мистер Рейно. Я с величайшей признательностью принимаю их.

Глава 7

«Мысль соблазнить вас никогда не придет мне в голову».

Как потрясающе точно было выбрано время для этой фразы! На самом деле у этого человека были все возможности превратить гордость Александры во что-то вроде выеденного яйца. Вот в эту минуту он выслушивает ее лепет насчет комет, вникает в сказанное, разглядывает мочку уха, а в следующую — встает и исчезает, сказав на прощание несколько слов, которые превратятся для нее в постоянное напоминание о том, насколько она глупа.

Вышивание не относилось к ее хобби, однако Алекс решила, что вышьет эти его слова на куске материи и повесит над своей кроватью:

«Мысль соблазнить вас никогда не придет мне в голову.

Мистер Чейз Рейно».

Алекс больше не удивлялась его популярности у женщин. Просто какой-то дьявольский шарм, казалось, являлся неотъемлемой частью его натуры. Притяжение, магнетизм, наэлектризованность… Вот она — мужская привлекательность Чейза Рейно!

Его кривая улыбка или откровенная насмешка повергали ее в трепет, вызывали дрожь волнения.

С этим она справилась. Но сознание собрало все ее ощущения в плотный комок и положило на полку. Как будто этой трепещущей массе женских реакций требовалось дать какое-то название. И Александра была готова дать ей имя: и-ди-о-тизм.

Вот что это такое!

Она услышала, как хлопнула парадная дверь, и уступила искушению — перегнулась через подоконник и выглянула на улицу. Внизу на тротуаре стоял Чейз, одетый в свой великолепно сшитый сюртук. Слегка подтянув манжеты, он провел рукой по золотисто-каштановым волосам. Пара гнедых рысаков — в масть! — вывернула из-за угла. К тротуару подкатил фаэтон, покрытый по последней моде синим лаком. Грум передал Чейзу поводья.

И он уехал, чтобы провести вечер в компании с друзьями и женщинами. А Алекс осталась, чтобы мечтать о нем… Как последняя дура!

Она задула свечу и лежала без сна, прислушиваясь, не подъехал ли фаэтон, не стукнула ли парадная дверь. Это, однако, не означало, что ее беспокоило, в какое время он вернется домой и вернется ли вообще.

В какой-то момент сон, должно быть, одолел ее, потому что она вдруг проснулась от того, что кто-то дернул ее за руку.

Алекс открыла глаза.

— Розамунда? Это вы?

— Она умерла.

Алекс резко села на постели.

— Умерла?

— Миллисент! Чахотка забрала ее этой ночью.

Кукла! Девочка говорит о кукле.

— Вы меня напугали, Розамунда. — Алекс приложила руку к груди. Теперь сердце будет вот так колотиться день или два.

— К похоронам все готово. Мы ждем вас в детской.

Похороны?

Не дожидаясь дальнейших вопросов, девочка ушла. Алекс встала и быстро оделась. Получилось не очень аккуратно, потому что она еще не совсем освоилась в комнате и вдобавок пробуждение оказалось совсем уж неожиданным. После двух попыток она решила, что часть пуговиц можно не застегивать, а трех взмахов щетки, чтобы пригладить волосы, будет достаточно. Зажав в зубах шпильки, она выскочила в коридор и на ходу принялась укладывать волосы в пучок на затылке.