Гувернантка для герцога

— Ну тогда… — Алекс поманила девочку к себе. — Почему бы нам не попытаться?

Дейзи послушно взяла из ее рук незаконченную работу. Стежки были неуверенными и неуклюжими, но Алекс подбадривала девочку, когда та доводила строчку до уголка.

— Очень хорошо, Дейзи.

— Не очень-то хорошо. Как-то криво получается.

— Но здорово для начала. Никто и не ждет блестящего результата после первой попытки. Вам нужно больше практиковаться. Как закончим края, я научу вас вышивать вензель. Мы начнем вот с такого. — Она нарисовала букву портновским мелком — Какая это буква?

— «Д».

— Как вы думаете, почему я решила начать с этой буквы?

Девочка застенчиво улыбнулась.

— Это первая буква моего имени.

— Правильно! — Алекс была довольна. Одну букву алфавита они выучили, осталось еще двадцать пять. Можно отпраздновать первую маленькую победу. — А как только научитесь вышивать, сможете приступить к чему-то более серьезному — к скатерти, салфеткам…

— К салфеткам? — простонала Розамунда. — Зачем нужно вышивать цветочки и вензеля на кусках ткани, предназначенных только для того, чтобы подтирать слюни и

пролитый суп? Если как следует подумать, это просто омерзительно.

Алекс никогда не рассуждала об этом так, но после выпада Розамунды решила, что в этом действительно есть что-то неприятное.

— Дело не в салфетках, — возразила она. — Это прекрасный способ на практике научиться работать иголкой. Каждая девочка должна уметь чинить одежду.

— Интересно, а почему мальчишки не чинят свою одежду сами?

— Некоторые делают это прекрасно. Меня шить научил как раз мужчина.

Розамунда скептически вскинула брови.

— Правда?

— Правда. Я выросла на корабле. Женщин на борту не было.

— Расскажите еще что-нибудь, — попросила Дейзи. — Не про шитье. Расскажите, что-нибудь увлекательное.

— О чем там рассказывать? — заметила Розамунда. — Она не видела ни русалок, ни сирен.

Алекс заколебалась. Учитывая, что ей сообщил мистер Рейно, ее рассказы были бы неуместны. От нее ждали, что она превратит этих девчонок в юных леди. Рассказы о ее бурном детстве вряд ли поспособствуют этому. А если она не сумеет добиться поставленной перед ней задачей, ей просто-напросто не заплатят.

Что ж, значит, никаких историй о морских просторах.

Тут весьма кстати появилась экономка.

— Мисс Маунтбаттен, к вам пришли. Две молодые дамы. Они остались на улице. Я бы предложила им подождать вас в гостиной, если бы… — Она с отвращением наморщила нос. — Если бы не животное.

Две молодые дамы и животное? Это могло означать лишь одно.

— Благодарю вас, миссис Грили. — Алекс поднялась. — Розамунда, если я сейчас уйду на полчаса, чтобы увидеться с подругами, можно рассчитывать на то, что, когда я вернусь, с вами, вашей сестрой и этой комнатой все будет в порядке?

— Не беспокойтесь. Я пока еще не разработала до конца план нашего побега. Так что сегодня мы никуда не денемся.

— Ну, хорошо, — сказала Алекс добавила себе под нос: — Наверное.

Потом торопливо сбежала вниз и выскочила на улицу, где увидела своих подруг.

Никола, Пенни и козочка дожидались ее в центре скверика на площади. Причем козочка, на которую был надет ошейник с поводком, чтобы животное не вырвалось на свободу, щипала зелень на газоне.

Алекс обнялась с подругами. Пенни с очаровательной живостью ответила ей. От Николы, как всегда, пахло сдобой. У Алекс заныло сердце. Она даже не представляла себе, как сильно соскучилась по подругам.

— Я так рада видеть вас! Какие новости?

— Эмма разрешилась от бремени. — Ник протянула ей конверт — Посыльный принес сегодня утром.

— А еще Мэриголд нужна свежая травка. — Пенни почесала у козочки между ушами.

Алекс схватила письмо, быстро развернула и прочла про себя. Письмо оказалось таким коротким, что было достаточно пары секунд, чтобы ознакомиться с его содержанием.

— О, это мальчик! — воскликнула она. — Какая прелесть! Наверное, в соответствии с титулом учтивости его назовут Ричмондом. Христианское имя здесь не упомянуто.

— Кошмарное письмо! — заявила Никола. — Его Эшбери написал. Никогда не доверяйте мужчине писать письма о детях.

— Никакого описания вообще, — вздохнула Пенни. — Как узнаем, как выглядит мальчик? Кого из родителей предпочитает? Какой у него темперамент?

— Он наверняка розового цвета, сморщенный, лысый и голодный, как все новорожденные. Сомневаюсь, что у него есть время на то, чтобы сделать заявление о политических предпочтениях. — Сложив письмо, Алекс отдала его Николе. — Проявим терпение. Эмма напишет сама, когда отдохнет, и сообщит нам все подробности.

— Кстати о подробностях, — многозначительно сказала Никола. — Мне кажется, некая гувернантка кое-что нам должна.

— Вот именно. — Пенни отпустила поводок Мэриголд и, взяв Алекс за руку, подвела к скамье. — Расскажи нам все.

Им не пришлось упрашивать Алекс. Она с радостью освободилась от груза мыслей, тяготивших ее последние две недели. Рассказала подругам все о Розамунде и Дейзи, о ежедневных похоронах Миллисент, о мелких кражах и о том, что девочки должны добиться успехов по пяти предметам, на что ей дано десять — теперь уже восемь — недель.