Гувернантка для герцога

— Правда? Значит, все эти катания по полу в классной и прижимания друг к другу в Тауэре ни о чем вам не говорят?

Алекс стала понимать, в чем заключается его стратегия: выставить напоказ свое желание и при этом скрыть все, что творится в его душе. На этот раз ее не проведешь!

— Вы ведь говорили…

— Я помню, что говорил. — Он подошел к ней вплотную. — Я говорил, что мысль соблазнить вас никогда не придет мне в голову. — Чейз отодвинул волосы, прикрывавшие ей ухо, наклонился и мрачно прошептал: — Я солгал.

И отодвинулся. Ее ноги приросли к полу.

— Такая мысль посещала меня еще до того, как я дал вам это обещание. А потом она часто приходила мне в голову. Ведь мое сознание как Чаринг-Кросс — самый оживленный перекресток в центре Лондона, только заваленный грязью и дерьмом. Сплошной разгул похотливых фантазий. Почти во всех вы присутствуете обнаженной, а после инцидента в классной комнате вы, мисс, главное действующее лицо.

И что теперь?

Алекс потребовалась не одна секунда, чтобы прийти в себя.

Чейз не дал ей достаточного времени подумать.

— Почему, как вы думаете, я привез сюда леди Уинифред? Мне показалось, что я сумею выкинуть некую гувернантку из головы. — Он выругался сквозь зубы. — И вот что из этого получилось. Я даже не могу сохранять благопристойность, чтобы прогнать вас из этой комнаты.

Алекс поймала мысль: он так много думает о ней? — Но не осмелилась до конца осознать смысл, таившийся в его словах.

— Это было нечестно по отношению к леди Уинифред, — сказала она.

— Да, я это понимаю. — Покончив с пуговицами, Чейз отбросил жилет в сторону, стянул через голову мокрую сорочку и скомкал. — Я был почти готов отправить Уинифред домой, но тут девчонки окатили нас… — Он вытер руками мускулистый торс. -

Что там у них было?

— Остатки воды для ванны.

— Для чьей ванны?

Алекс закусила нижнюю губу.

— Для моей ванны.

Он горько рассмеялся.

— Ну, конечно. Конечно, для вашей ванны. Теперь понятно, почему от меня разит апельсиновой водой.

Вода с запахом апельсиновых цветков. Он узнал ее аромат!

Это ничего не значит, сказала себе Алекс. Естественно, он знал, чем от нее пахнет. Наверняка он помнил запахи всех женщин, с которыми имел дело, точно так же, как торговцы вином могут ощутить вишневый или лавандовый вкус в бордо. Этот талант приобретается на основании широкого и разнообразного опыта.

— Мне кажется, я теперь понимаю причину вашего жестокосердия к своим воспитанницам, — заявила Александра. — По тому, как вы обращаетесь с женщинами, можно не сомневаться, что у вас есть по меньшей мере дюжина незаконнорожденных детей, до которых вам дела нет.

— Нет, это не так. Вы не правы.

Сдернув полотенце со стойки возле умывальника, он тщательно высушил волосы. Алекс с глупым видом таращилась, как бугрятся мышцы у него на руках и плечах.

— Разве можно быть полностью уверенным?

— Я проявляю исключительную осторожность в этом деле.

— Тампоны и кондомы не настолько эффективны.

— Именно поэтому я на них не полагаюсь. Я просто не позволяю себе оказаться в таком положении.

— В каком положении?

— В любом положении, когда потребуется ввести мой… — Он взмахнул рукой, указывая на свой пах. — Мой член.

— Ваш член! Мы обсуждаем деятельность масонской ложи или вы говорите о своем пенисе?

Он уставился на нее.

— Мы взрослые люди. Если вам не терпится поговорить о таких вещах, потрудитесь пользоваться соответствующими терминами. Я даже не представляла себе, что вы можете быть таким ханжой.

— Я не ханжа! Я стою на страже вашей дамской чувствительности.

— У меня ее и в помине нет. А вспоминая то, что случилось со мной вчера, я думаю, что мы уже перешли ту стадию, когда в разговорах нужно употреблять эвфемизмы. Давайте продолжим. Мы обсуждали ваш пенис?

Крепко стиснув зубы, он шагнул к ней.

— Раз уж вам так нравится пользоваться энергичными выражениями, поговорим о моем пенисе. И о том, что я никогда не пускаю его в узкую влажную женскую щель, поэтому я уверен, что не наплодил бастардов.

Она потеряла дар речи. Этого он и добивался. Сцена была абсолютно скандальная: гувернантка находится наедине с хозяином дома в его спальне, а он стоит перед ней голый по пояс.

Ему хотелось запугать ее. Ему хотелось избежать ее вопросов и по возможности своих ответов на них тоже.

С улыбкой поклонившись. Чейз достал из низкого шкафчика графин с бренди.

— Вы… — Она тряхнула головой. — Вы ведь не хотите сказать, что до сих пор девственник.

— Нет. Этого я не хочу сказать. Я проявлял определенную неосмотрительность, когда был юн. — Чейз налил себе бренди. — Но теперь — нет! У меня есть правило: никаких привязанностей. У меня нет постоянной любовницы. Я не хочу заводить детей. Я не желаю, чтобы меня лечили ртутью. Уверен, неизбежно, заслуживаю я того или нет, «пещера похоти» превратится в комнату отдыха герцога. Я плохой представитель благородного класса, но самое меньшее, что я могу сделать, — это оставить поместье свободным от посягательств ублюдков или шантажистов, а самому не заразиться сифилисом. Так что я воздерживаюсь от…

— Совокуплений.