Гузи-гузи

Он пересел в соседнее кресло, где был установлен мощный приемник и несколько магнитофонов. Включив питание, начал настраиваться на волну. В динамиках раздалось шуршание, треск, обрывки музыки, потом все смолкло, и он с Вершининой услышал искажаемый помехами, но вполне различимый женский голос:

– Что будем слушать? Или посмотрим какой-нибудь фильм? Есть порнографические мультяшки, хочешь? – после некоторой паузы снова тот же голос: – Эй, ты где, Темыч?

– Ну чего ты кричишь? Здесь твой Тема, пи-пи ходил, – ответил высокий юношеский голос.

– Пи-пи, – повторила Анна, а это без сомнения была она, – как это эротично. Ты уже спрятал нашего слоника?

– Я его отпустил погулять, – отшутился Тема, – давай выпьем чего-нибудь…

Вершининой надоело слушать этот треп и она похлопала Маркелова по плечу.

– Все записывается?

– Обижаете, Валентина Андреевна.

– Ладно, я пошла, если будет что интересное, позови меня.

– Обязательно.

* * *

Тема встал с дивана на котором он только что лежал, снял майку и подошел к бару. Открыв его, он начал выбирать, а выбирать, надо сказать, было из чего: различные сорта коньяков, от кизлярских до французских, высокие бутылки с аперитивами, ликеры в бутылках с утолщенными горлышками, водка, виски и даже текила.

– Аннет, – окликнул он Воронину, выбиравшую видеокассету, – ты что будешь?

– Я же за рулем, Тема, – жеманно ответила она.

– Ой, ладно тебе, – скривился он как от лимона, – всем ментам твой желтый «жук» давно известен, кто тебя тронет-то?

Анна подошла сзади и обняла его за голый торс.

– Наверное, я выпью немного баккарди, – ее ладонь полезла Теме за пояс.

– Погоди, – он освободился от ее объятий и пошел за фужерами, – лучше поставь какую-нибудь порнушку, помнишь, с такими сисястыми девицами?

– Там, где седой мужик сам себе отсасывает? – она вернулась к видиотеке.

– Наверное… я не помню, – он сосредоточенно отмеривал себе из разных бутылок небольшие порции спиртного, – лед есть?

– Конечно. Где мой баккарди?

– Сейчас.

Аннет включила телевизор.

– Ой, смотри, смотри! – крикнула она копошащемуся Теме, с открытым ртом замерев перед экраном, где бился в оглушительно-сокрушительной истерике высокий тощий рокер в женском белье и дырявых колготках – Мне так этот клип нравится!

– Кто это такие? – подошедший Тема протянул своей подружке баккарди.

– Ну, ты, Темыч, совсем мхом зарос! Это же «Мэрилин Мэнсон»!

– А-а-а, – Тема уставился в телевизор, – а как насчет порнушки?

– Да подожди ты, ой, я без ума от «Турникета»! Ну и смазливый же он!

– Кто? – безразлично спросил Тема.

– Кто-кто? – насмешливо передразнила его Аннет, подобно сомнамбуле стоявшая с пультом в руках, – солист-дьяволист. У него глаза, представляешь, Тем, разноцветные и он сам не скрывает, что он Дьяволу служит!

– Да это у него имидж такой. Ну, а порнушка? Ты сама хотела, – обиженно промямлил Тема, – я не настаиваю.

Клип кончился, и Аннет повернулась к своему юному любовнику.

– Я, конечно понимаю, что ты маленький еще, – кокетливо засюсюкала она, – но не до такой же степени, чтобы на мамочку обижаться по пустякам. Сейчас мамочка тобой займется…

Она подошла к развалившемуся на бамбуковом кресле Теме и, пренебрежительно манерно приподняв его лицо за подбородок слюняво чмокнула в губы. Тема игриво отбрыкнулся.

Воронина-младшая имела склонность брать себе в любовники желторотых юнцов. Так же, как и ее молодежно-кислотные прикиды, они должны были свидетельствовать о ее неувядающей молодости, на службу которой были поставлены утренние ванны с морской солью и разнообразными гелями, дорогие кремы, притирания и скрабы, салаты красоты, мюсли, фрукты и таинственные бальзамы. В невероятных количествах Аннет закупала продукцию корпораций «Визион» и «Витамакс». Вечная молодость являлась ее навязчивой идеей. Она не терпела ничего, как она выражалась, «стариковского».

– Я тебе показывала штаны, которые хочу купить? – опять отвлеклась от сладких «гузийных» занятий Аннет.

– От Габанов с Дольчами? – хихикнул Тема, намеренно искажая фамилии модельеров.

– Да нет, те я уже неделю, как купила. Я говорю о тех, которые мне Биба на днях приволокла.

– Та самая дочка крутого могильщика, которая до чертиков наклюкалась на твоем дне рождения?

– Папа у нее не могильщик, а мафиози, – гордо сказала Аннет, так торжественно и внушительно произнеся слово «мафиози», что оно прозвучала в ее устах не менее веско и значительно, чем «лауреат Нобелевской премии».

Дело в том, что Аннет была непроходимо-заскорузлым снобом, не менее высокомерным и чопорным, чем английские пэры и лорды – организаторы и завсегдатаи различного рода аристократических клубов. Аннет боготворила не только и, может быть, даже не столько «знатное происхождение», сколько туго набитый кошелек.